Орден Феникса продолжал передавать газеты через близнецов, Люси распространяла их так активно, что Гарри даже пошутил, что завидует ей.

– Я давно подозреваю, что Люси – незарегистрированный анимаг-хомячок, маленький и толстенький. А как ещё объяснить, что она везде пролазит? – говорил он Гермионе. – Вот только все равно я переживаю, что она доложит Амбридж про эти газеты.

– Если бы Амбридж ей платила за доносы, то не сомневайся, Гарри, уже давно бы наша директриса знала про тайный бизнес Люси. Но в том-то и дело, что Амбридж ее может поблагодарить только баллами Слизерину. А зачем Люси баллы, когда уже скоро третьи часы нужно будет ставить? К тому же Малфой частенько берет у Люси кое-что в долг, а вот деньги не спешит возвращать, потому что он – сын Министра Магии и ему можно все. Но Люси это не устраивает, ей нужны деньги, и совершенно неважно, на чем она их зарабатывает, поэтому пока что мы довольны друг другом. Я придумала в «Песню Феникса» вкладывать наш «ДАрмейский листок», поэтому тебе больше не нужно ночи напролет разносить наши листовки.

Гарри очень обрадовался этому. Теперь почти каждый номер «Волшебного голоса правды» и «Ежедневного Пророка» содержал хвалебные статьи про Волдеморта. Гермиона считала своим долгом опротестовывать каждую. Гарри помогал Гермионе со статьями и должен был ещё делать заготовки для будущих зелий в подземелье Снейпа и учить свои уроки.
Почти все выходные Гарри высыпался и сидел над грудой пергаментов: учил кучу домашних заданий, которые накопились за всю неделю.

Накануне Дня Влюбленных в Общем зале появилось объявление, в котором сообщалось, что в Хогсмид на праздник разрешено идти только слизеринцам и тем, кто не нарушал школьные порядки. В прилагавшихся списках Гарри даже не стал себя искать. Весь вечер он и Гермиона провели у Тонкс, которая пригласила их на день рождения Барсучка.

– Сейчас нас в Хогвартсе кормят, как в старые добрые времена у Дурслей, – сказал Гарри, жуя третий кусок торта.

– А учителей не собираются переводить на раздельное питание? – спросила Гермиона, усаживая на руках Сириуса.

– Не хотела вас расстраивать, но, похоже, Жаба меня внесла в список, кого следует сжить со свету, – ответила Тонкс. – И хотя все учителя едят за одним столом, я чувствую, что меня скоро выгонят.

– Но почему? – возмутился Гарри.

– Она снова начала проверять мои конспекты уроков и придираться к каждому слову. И у меня такое ощущение, что только и ждет, как бы подкараулить меня на какой-нибудь ошибке и выгнать.

– Тонкс, пожалуйста, держись, – умоляюще воскликнула Гермиона. – Если ты уйдешь, мы пропали!

– Конечно, я буду держаться, но если что – не отчаивайтесь. Есть ещё Минерва. Правда, у Жабы на неё не меньший зуб, чем на меня, но всегда в запасе остается Снейп, а он тоже наш человек, и если что, поможет, – попыталась успокоить их Тонкс.

– Снейп, конечно, поможет, но только помощь у него какая-то… злая. Вот, например, последние несколько вечеров я отбывал у него наказания – потрошил лягушек, перемыл все пробирки, колбы и полы. Это, конечно, лучше, чем порка у Филча, но после таких взысканий я прихожу в свою комнату и валюсь от усталости. А вчера меня на всякий случай наказала профессор Макгонагал, и я сидел у неё в кабинете и писал реферат, который ей задолжал.

– Хочешь, я тебя накажу? – улыбнулась Тонкс.

– О нет, Тонкс, не надо, твоему наказанию Жаба точно не поверит, – возразила Гермиона.

– Вообще-то да, – согласилась Нимфадора. – А я бы с тобой, Гарри, с удовольствием волшебными дуэлями позанималась. Тот школьный кружок Жаба запретила мне вести, сказала, что я не соблюдаю правил безопасности и ещё много чего наговорила, грымза болотная. В итоге и ты, и я теряем драгоценные навыки.

– Ладно, не будем о грустном, сегодня ведь день рождения у Барсучка, – предложил Гарри.

– Попробуем отвлечься, – согласилась Нимфадора. – Так, Барсук, иди к маме и мы доложим о наших успехах за этот год.

Тонкс взяла на руки сына.

– Значит так, за первый год жизни мы научились ходить, – торжественно сообщила она и поставила Сириуса на пол.

– Сири, покажи Гарри и Гермионе, как ты ходишь. Вот так, молодец. А теперь расскажи, что ты умеешь говорить. Ну все, мы все поняли, он уже начал воображать! На самом деле мы уже знаем много слов, в том числе и ругательных, правда, Барсучок? Подрастешь, будешь обзываться и кривляться, да, мой маленький?

– Боже мой, Тонкс, что он вытворяет? – рассмеялась Гермиона.

– Да, он умеет отлично кривляться! Добби, покажи нам Добби! – Нимфадора щелкнула пальцами, Сириус сделал себе уши, как у эльфа.

– Минерву, покажи нам Минерву! Отлично, теперь Снейпа, – Тонкс нахмурилась, сделав из своего лица почти точную копию недовольной физиономии зельеведа.

– Так он уже не боится Снейпа? – сквозь смех спросил Гарри.

– Малой обнаглел настолько, что уже ничего не боится, настоящий маленький проказник растет! Но больше всех он любит тетю Жабу, правда, маленький мой. А ну, покажи Жабу, – Тонкс надула щеки и выпучила глаза. Сириус радостно квакнул и принялся так гримасничать, что Гарри с Гермионой едва не упали со стульев. Тонкс самодовольно улыбалась, и Гарри понял, почему его крестник так отлично передразнивает Амбридж.

– Тихо! – Нимфадора подняла палец и прислушалась.

Гарри услышал другое смешное кваканье. Оно исходило от старой игрушки-жабы, которая сидела на заваленном бумагами письменном столе Нимфадоры.

– Так, это сработала сигнализация. Сюда идет наша любимая директриса. Гарри, Герми, мантия-невидимка с вами?

– Да, – Гарри вскочил и быстро накрыл себя и Гермиону отцовской мантией. Тонкс торопливо «исчезнула» лишние чашки и тарелки и едва успела сесть, как вошла Амбридж. Нимфадора растянулась в невероятно гостеприимной улыбке.
– Добрый вечер, профессор Амбридж, – сладенько протянула она.

– Добрый вечер, Нимфадора. Что здесь у вас происходит?

– А мы с маленьким празднуем день рождения, – проговорила Тонкс медовым голосом, поправив на малыше яркий колпачок.

– Сами?

– Сами. И нам очень весело, госпожа директор, – Тонкс едва сдержала смех, когда увидела, что Сириус снова перекривляет Амбридж.

– Вы отучите когда-нибудь своего ребенка корчить гримасы? – рявкнула Амбридж.

– Видите ли, профессор, Сириус ещё очень маленький, он не понимает, что это невежливо. Он метаморфомаг, как я, и поэтому для него это кривляние – как для обычного ребенка подражание речи и движениям, – Тонкс снова мило улыбнулась.

Амбридж нервно осматривала комнату, ища, к чему придраться.

– Какой у вас отвратительный беспорядок, Тонкс, а ещё учитель! Чему может научить детей преподаватель, который так неопрятен!

– Извините, профессор, но в правилах школы не сказано, что у преподавателя должна быть идеальная чистота в его личной комнате. А на уроки я прихожу красиво причесанной и строго одетой.

– Конспекты уроков на завтра готовы? – недовольно спросила Амбридж.

– Да, госпожа директор, завтра перед уроками я непременно принесу вам их на проверку.

– Обязательно, Тонкс, я недовольна тем, как вы готовитесь к урокам, – ответила Амбридж и вышла.

Тонкс показала ей вслед неестественно длинный язык.

– Она точно хочет уволить тебя, – расстроено произнесла Гермиона, снимая с себя и Гарри мантию.

– Если уволит, превращу ее в жабу, надувную, резиновую! – пообещала Тонкс. – Как я ее ненавижу, если бы вы только знали! Она следит за моим личным камином, я с Ремом почти не вижусь! Это разве нормально, что я – молодая, красивая и темпераментная волшебница – не имею права на личную жизнь? – возмутилась Тонкс.

– Тони, мы тебе очень сочувствуем, – сказала Гермиона.

– Кстати, а она вам не мешает жить нормальной семейной жизнью? – спросила Нимфадора.

– Мешает, конечно, – ответил Гарри.

– Мы с Гарри по ночам «ДАрмейским листком» занимаемся, а не любовью, – прыснула Гермиона.

– Ну, считайте это временной неурядицей, – подмигнула им Нимфадора.
*
В понедельник вечером Гарри, как обычно, отправился отбывать наказание у Снейпа.

– А твои взыскания у меня ещё не кончились? – осведомился зельевед, едва увидел вошедшего Гарри.

– Если я не буду наказан у вас, то тогда придется идти к Филчу на порку, – ответил Гарри.

– То есть ты хочешь сказать, что полюбил отбывать у меня взыскания, – усмехнулся Снейп.

– Я хочу сказать, что мы оба ненавидим директрису, у нас есть общая цель и мы оба из Ордена Феникса, – ответил Гарри спокойно. – Профессор Дамблдор советует нам помогать друг другу. Я, увы, ничем вам пока помочь не могу, профессор Снейп, а вы можете. Но только если хотите, – добавил он.

– Ты перепотрошил мне жаб на два года вперед, – криво усмехнулся Снейп. – У меня не осталось ни одной грязной пробирки. Признаться, я долго ломал голову, что заставить тебя делать ещё, Поттер. Профессор Дамблдор посоветовал продолжить частные уроки. Похоже, Поттер, мне на роду написано бесконечно учить тебя чему-нибудь.

– Учить? Но чему на этот раз? – удивился Гарри. Метаморфомагии? – мысленно усмехнулся он.

– Волшебным дуэлям, Поттер. Я слышал, ты блистал во время занятий у профессора Тонкс, но уже начал терять навыки. Профессор Дамблдор волнуется из-за этого, так что приступим.

Взмахом палочки Снейп сдвинул парты к стене, освободив площадку посреди класса, шагнул в ее центр и поднял палочку перед лицом. Гарри вопросительно посмотрел на профессора.

– Я помню, Поттер, кто учил тебя дуэлям, поэтому не удивлен. По убеждению Муди, дуэль начинается с оглушающего заклинания, а по мнению профессора Тонкс – с разоружающего. Но вспомни свой второй курс. При всей своей бесполезности, Локхарт был прав в теории: дуэль начинается с приветствия.

Снейп сделал легкий приглашающий жест. Гарри приблизился, поднял палочку, и дуэлянты обменялись короткими кивками.

– На десять шагов, Поттер. Считать умеешь?

Гарри молча зашагал, держа палочку наизготовку. Он помнил, как Снейп сражался с Тонкс, и был готов к тому, что даже не успеет отразить первое заклинание. Но попытаться надо было. Муди ведь говорил, что у него хорошо получается.

На десятом шаге Гарри резко развернулся, одновременно выбрасывая вперед защитное заклинание. Разоружающее заклинание Снейпа разбилось о щит, Гарри едва успел начертить в воздухе новый, чтобы встретить оглущающее заклинание. Третий удар разрушил слабую защиту. Окаменевший Гарри рухнул на пол.

– Убит, – констатировал Снейп, подойдя и коснувшись палочкой его груди. - Фините инкантатем. Попробуем еще раз?

Гарри поднялся на ноги, вновь вышел в центр, отсчитал шаги, выбросил палочку вперед – и ушел в глухую оборону. Вспышки заклинаний осыпали его, иногда прорывались сквозь щит, больно толкая в грудь или живот.

В третий раз Гарри удалось перехватить инициативу, ненадолго загнав в оборону Снейпа. Зельедел без видимого труда уклонялся от заклинаний, только мантией шуршал, отпрыгивая и наклоняясь, да еще успевал маленькие молнии левой рукой пускать. Гарри взмок и даже обрадовался, когда его настигло связывающее заклинание. Пока Снейп неторопливо шел через класс, чтобы освободить противника и сообщить ему, что он убит в третий раз, Гарри хоть дыхание перевел.

Он следил за тактикой Снейпа и понял, что тот экономит силы, не создавая щит без необходимости, по возможности уворачиваясь от заклинаний. Наверное, ему как-то помогает то, что он анимаг. Нужно попробовать делать так же.

– Хватит на сегодня, Поттер?

– Еще раз, – попросил Гарри. Снейп усмехнулся, но промолчал. Отсалютовал палочкой и принялся отсчитывать шаги.

Гарри с радостью обнаружил, что его соколиные реакции позволяют ему оценить заклинание и успеть принять решение: отскочить или отразить. Он втягивался в эту игру: уклониться, присесть, метнуть вспышку под ноги противнику, выставить щит, бросить оглушающее заклинание из-под него, увернуться от встречного, зеркальный щит... Снейп повернулся боком, пропуская мимо собственное отраженное заклинание, и Гарри заметил брешь в его защите. Рука словно сама направила палочку доведенным до автоматизма движением.

– Петрификус тоталус! – выкрикнул Гарри и не поверил собственным глазам: профессор упал.

– Профессор Снейп! – он подбежал к застывшему зельвеведу, злобно и неподвижно глядящему перед собой. Вот это да, попал-таки! А не попал ли я?

– Фините инкантатем! – произнес Гарри и коснулся волшебной палочкой Снейпа. Профессор перевел недовольный взгляд на изумленного ученика.

– В следующий раз поддаваться не буду, – сквозь зубы проговорил он.

Неожиданно до Гарри донеслось смешное кваканье. Юноша обернулся, и увидел на письменном столе Снейпа сушеную жабу, которая и издавала забавные звуки.

Снейп махнул волшебной палочкой, и возле Гарри появилось ведро с водой и тряпка.

– Мой полы, – приказал зельедел.

Гарри намочил тряпку и принялся усердно тереть пол. В дверь постучали, и вошла Амбридж.

– Добрый вечер, – сладко протянула она, впиваясь внимательным взглядом в Гарри. – Я вижу, мистер Поттер отбывает наказание у вас, профессор.

– Отбывает, – ответил Снейп.

– Мне кажется, что мытье полов на него уже не действует, – шелково заметила Амбридж.

– Напротив, он уже вполне сносно моет полы, госпожа директор. Единственная проблема – медленно.

– Как долго ещё Поттер будет занят у вас? – спросила Амбридж.

– Еще два вечера, профессор Амбридж, – насмешливо ответил Снейп.

– То есть как? Вы же сказали, что он наказан на неделю. Неделя уже прошла! – возмутилась директриса.

– Он отбыл у меня только 5 вечеров. Осталось ещё два, – пожал плечами Снейп.

– Значит послезавтра я жду тебя в своем кабинете, Поттер! – злорадно произнесла Амбридж.

– Влюбилась она в тебя, что ли? – хмыкнул Снейп, едва дверь за Амбридж захлопнулась и стихли ее шаги. – Если ничего не придумается, то придется тебе идти к ней. Но дважды в неделю ты наказан у меня, ясно, Поттер?

– Да, профессор, – ответил Гарри.

– Ты кое-что забыл сказать, – напомнил Снейп, когда Гарри открыл дверь, чтобы уйти.

– Спасибо, профессор, – догадался Гарри.

– Пожалуйста, – кивнул зельевед.

*
Когда Гарри вошел в свою комнату, Гермиона, удобно устроившись на подушке и прижав к себе учебник, дремала. Гарри тихонько открыл свою сумку и достал книги и пергаменты. После дуэли со Снейпом и мытья полов очень хотелось последовать примеру Гермионы, но нужно ещё написать сочинение по новейшей истории, хоть какое-нибудь, а то будет радость Амбридж. Кстати, надо бы ещё придумать, как не прийти на порку к Филчу послезавтра.

– Гарри, – позвала его Гермиона, – как ты?

– Порядок, теперь буду учиться дуэльному искусству у самого Снейпа. Сегодня был первый урок.

– О! – Гермиона окончательно проснулась. – И как успехи?

– Язык висит через плечо, тяжелая одышка, остался жив только потому, что анимаг, а Снейп сказал, что в следующий раз поддаваться не будет, – ответил Гарри и улыбнулся.

– Я очень рада, что Снейп будет учить тебя волшебным дуэлям. Вы оба анимаги, только представь, каким ты станешь аврором!

Гермиона села и принялась перебирать свертки пергамента.

– Вот, если ты очень устал, то можешь списать сочинение, я написала на всякий случай два варианта.

– Спасибо, Гермиона, – обрадовался Гарри. – Когда ты только успела?

– Сегодня не занималась газетой, уже нет сил, нужно немного отдохнуть. Да и сейчас в «Ежедневном пророке» и «Волшебном голосе правды» одно и то же, все готовятся к празднику по случаю возвращения мудрейшего из мудрейших. Но я уже передала Люси «ДАрмейские листки» со статьей «Убей тысячу волшебников и получи праздник в свою честь», думаю, пока хватит. А как пройдет праздник, надеюсь, что «Песня Феникса» не подведет.

– А как настроения среди школьников? – спросил Гарри, доставая чистый пергамент и чернила.

– Мой факультет верит мне и «ДАЛ» безоговорочно. Несколько ребят согласны рисовать карикатуры и помогать мне писать статьи. Но Гаффелпафф сейчас самый маленький факультет, а учитывая, как нас обижают и что в будущем нам не светит ничего, кроме как быть прислугой в чистокровных волшебных семьях, у которых вывелись домашние эльфы, то ясно, что ребята будут отстаивать свои права. Другое дело – Слизерин. Рон сказал, что там идеи Люциуса Малфоя очень популярны, а Драко уже раздавал всем желающим значки с самодовольной физиономией своего папаши. Но это не самое страшное, ужасно, что набирает популярность новообъявившийся Волдеморт. Значки и волшебные плакаты с его изображением раскупают в лавочках с большим удовольствием.

– Но как же так, Гермиона? Неужели люди не помнят того, что было? Террор, убийства?

– Во статьях написано, что это все устроило прошлое Министерство Магии, и уже начались следствия. Вот в последнем номере «Пророка» написано, что в организации массовых беспорядков и убийств волшебников обвиняется бывший начальник авроров, а так же Аластор Муди. Так что наш Дикий Глаз в розыске.

– И этому верят? – возмутился Гарри.

– Увы, – вздохнула Гермиона. – Статьи выглядят очень правдоподобно.

– Ладно, пусть Волдеморт хороший, но как можно поддерживать Люциуса Малфоя и восхищаться им! Это же подлец, взяточник и насильник! Уже того, что он назначил директором Хогвартса Амбридж, достаточно чтобы понять, что ничего хорошего при таком правительстве не будет!

– Ты совершенно прав, Гарри, – согласилась Гермиона. – Но не все ненавидят Амбридж, некоторые даже считают, что она лучше, чем старый директор, у которого мышки в голове давно поселились. К счастью, таких мало, – поспешно добавила она, увидев, что Гарри приготовился к возмущенной тираде. – Я бы даже сказала, что большинству Амбридж не нравится. Скорее всего, в следующем учебном году в Хогвартсе будет новый директор, а все неудачи и ошибки в школьном режиме спишут на Жабу. Но вопрос в том, кто будет директором.

Гарри вздохнул и принялся переписывать сочинение. Краем глаза он заметил, что Гермиона раскрыла книгу в темно-фиолетовой обложке со сверкающими звездами.

– Что это? – удивился он.

– Луна дала почитать. Это ее гороскопы, гадания и сонники. Сама составила, – ответила Гермиона.

– Я подозревал, что ей нравится вся эта ерунда. Но я удивлен, что ты это читаешь.

– Ну, это не совсем ерунда, во всяком случае сонник у Луны очень любопытный. Она ведет дневники сновидений, сопоставляет их с реальными событиями и своими переживаниями, и получается, что иногда сны помогают ей определить и даже решить проблему. Это очень напоминает современные исследования в маггловской психологии. Гороскопы у неё тоже интересные, очень сложные расчеты. Кстати, я не знала, что ей нравится нумерология. А ещё она считает Сивиллу Трелони глупой женщиной, которая нарочно создает вокруг себя ауру загадочности, чтобы скрыть тот факт, что она ничего не смыслит в гаданиях и совершенно не умеет предсказывать.

Гарри едва заметно усмехнулся, вспомнив о пророчествах. А ещё он знал, что после того, как Амбридж уволила Сивиллу Трелони, ее поселили в одной из комнат в доме на площади Гриммо. Профессор Дамблдор надеялся, что бедут сделано еще одно пророчество, которое, возможно, прольет свет на то, как уничтожить Волдеморта.

– Но после того, как Трелони уволили, Луна скучает по ней. Новая преподавательница по прорицаниям очень старая и скучная, они уже второй семестр учат гадания на Таро, похоже, кроме этого почтенная миссис ничего не знает, – продолжала Гермиона. – Луна говорит, что это тоже интересно, но просто уже надоело. Сивилла рассказывала им намного больше.

– На уроках новых прорицаний, наверняка, нужно нагадывать нашей Жабе только карьерный рост и процветание. Вытащившим плохую карту – порка у мистера Филча, – съязвил Гарри.

– Точно, – кивнула Гермиона. – Но Луна гадала на нашу Жабу, и сказала, что её ждет позор.

– Это радует. А ещё чего-нибудь хорошего она нагадала?

– Да, – Гермиона улыбнулась. – У нас будет двое детей.

– А остальные десять куда денутся?

– Ну Трелони же не говорила, что у тебя будет 12 детей от одной женщины.

– Точно! Жаль, я не догадался спросить, сколько у меня будет жен, – Гарри прыснул. – А что-нибудь ещё хорошее?

– Это уже не из записей, а из личного разговора, – Гермиона взяла с тумбочки пирамидку, которую когда-то подарила Луна Гарри. – Она теперь носит такую же с собой.

– И что это значит? – спросил Гарри.

– Это значит, что пришло ее время любви, – довольно ответила Гермиона.

– О, Рон будет безумно рад, если она ему только намекнет, – Гарри снова прыснул.

– Гарри! – Гермиона укоризненно посмотерла на него. – Я же о чувствах!

– А я о мыслях Рона. Кстати, из-за революционной деятельности наша пирамидка пылью покрылась. А это никуда не годится. Тем более что сочинение я уже дописал.