Глава 47 Интервью с Волдемортом

На следующий день урок трансфигурации у Гриффиндора неожиданно отменили, вместо профессора Макгонагал в класс явилась Амбридж.

– Кхе-кхе, – важно начала она, – сегодня Министерство Магии хотело бы донести до вашего сведения очень важную информацию. Мистер Поттер, попрошу раздать всем по одному экземпляру «Министерского вестника», – директриса довольно прищурилась, глядя, как Гарри встает со своего места.

– Сейчас мы прочитаем статью и обсудим ее, – предупредила Амбридж.

Гарри быстро раздал газеты и развернул свой экземпляр.

Волдеморт вернулся, но конец света не наступил

Сегодня самая главная новость в волшебном мире – это неожиданное, но давно обещанное возвращение Волдеморта. Правда, правительство Корнелиуса Фаджа обещало, что оно будет сопровождаться многочисленными катастрофами, стихийными бедствиями, смертями и убийствами, но пока в магическом сообществе не произошло ничего страшного. Наш корреспондент Правдолюб решил спросить у самого Волдеморта, каковы его планы на будущее и собирается ли он в действительности уничтожать всех неугодных ему волшебников. Правдолюб выпил изрядную порцию успокоительного зелья, чтобы быть готовым увидеть этого великого мага, который, как утверждают некоторые волшебники, имеет крайне непривлекательную внешность. Во всяком случае Гарри Поттер описывал его, как высокого, с белым лицом, похожим на череп, и красными жуткими глазами. Однако вместо этого ночного кошмара в Министерстве Магии рядом с Министром Магии Люциусом Малфоем корреспондент увидел вполне обычного мужчину лет 60, благородной наружности (см. фото). Немного осмелевший Правдолюб даже решился задать несколько вопросов Тому-Кого-Все-Боялись.

– Признаться, я в растерянности, я не ожидал, что Тот-Кого-Нельзя-Называть выглядит так.

– А как должен выглядеть волшебник, которому недавно стукнуло семьдесят?

– Семьдесят? Все думали, что вы бессмертный и прожили уже по меньшей мере двести лет!

– Это все легенды, которые по понятным причинам окружили мое имя.

– Каковы же эти причины?

– Дело в том, что ещё учась в Хогвартсе, я чувствовал, что хочу знать больше, чем нам предлагает программа Министерства Магии. Поэтому после окончания школы я продолжил изучать магические искусства. Мне хотелось испробовать свои силы в беспалочковой магии, изучить магию других народов. Все это требовало времени и усердия. Я пытался понять, почему волшебники без своих палочек беспомощнее любого маггла. Это казалось мне несправедливым. Почему маггловская медицина находится на более высоком уровне, чем вся целительская деятельность клиники Святого Мунго? Почему волшебники так зависят от правильно или неправильно приготовленных зелий? Все эти вопросы не давали мне покоя и заставляли меня изучать истинные возможности настоящего мага. Много лет я учился у самых могущественных колдунов мира и достиг того, чего должен достичь настоящий волшебник.

– И чего же?

– Я в совершенстве овладел беспалочковой магией, магией мысленного усилия, открыл для себя новые возможности в трансфигурации, узнал, как можно исцелить человека без лекарственных настоек, а одним лишь усилием воли. Также я узнал, что любой маг, если только того пожелает, сможет стать бессмертным.

– Все, что вы говорите, очень впечатляет. Я охотно верю, что вы знаете многое из того, чего не знает обычный волшебник. Но бессмертие? Это невозможно!

– В этом мире нет ничего невозможного. Мы сами ставим оковы на свои головы, на свое сознание. Маг способен жить столько, сколько он посчитает нужным: сто, двести, пятьсот или тысячу лет. Все в его руках, нужно только захотеть этого.

– Но разве волшебники не хотят этого?

– По-настоящему нет, потому что убеждены, что смертны, и вера в это гораздо сильнее желания жить столько, сколько они хотят на самом деле.

– Значит, вы знаете, как прожить долго?

– Да, я знаю это и могу научить этому других. Я могу многому научить магов, желающий слушать меня. Но мне грустно.

– Грустно? Почему, мистер…

– Мои ученики называли меня Лордом Волдемортом. Но я бы не хотел, чтобы это имя так просто произносили все, кому не лень. Мое истинное имя – это не набор звуков, это код, произнося который, волшебник зовет меня. Поэтому я бы хотел, чтобы меня называли Лорд.

– Темный Лорд?

– Я не темный и не светлый. Я маг, достигший могущества благодаря своим знаниям и способностям. И мне грустно потому, что некоторые волшебники извратили мои идеи, мое учение.

– 17 лет назад ваше имя наводило на простых волшебников ужас.

– Это и есть причина моей печали. Когда после долгих лет изучения разных магических искусств я вернулся на родину, вокруг меня собрались волшебники, которые захотели узнать больше, чем могли при нашей системе образования. Им понравились мои мудрые и вместе с тем логичные мысли о месте чистокровного волшебника в магическом мире, о необходимости убрать ненужные устаревшие законы и ввести новые, которые диктует нам изменяющаяся жизнь. Сначала все было прекрасно, у меня появилось действительно много учеников, которые поддерживали меня, которые были искренне верны мне. Моя популярность напугала тогдашнего министра магии: он стал непопулярен среди волшебного народа, потому что многие искренне хотели, чтобы министром стал я.

– А вы этого хотели?

– Разумеется, нет. Это хлопотная должность, которая отнимала бы у меня много сил. Все, чего я хотел, – это нести волшебникам свои знания. Но каждый ограниченный человек не видит дальше своего мирка, Министр Магии действительно испугался, что Лорд Волдеморт станет первым человеком в государстве. Против меня начались провокации.

– Какие именно?

– Например, нападения Упивающихся смертью. Те, кто это делал, никакого отношения к настоящим Упивающимся смертью не имели. Давайте вдумаемся в смысл слова «Упивающийся», «Вкушающий смерть». Это маги, которые пытались понять тайны смерти, чтобы таким образом постичь бессмертие. Чтобы это понять, нужно принять, пережить, вкусить смерть. Мои ученики при помощи сложнейших магических упражнений пытались осознать смерти и все, связанное с ней. Теперь представьте, как оскорбительно было слышать мне, что Упивающимися смертью стали называться волшебники, которые занимались грабежами, погромами, насилием и наводили ужас на мирное население. Одно только упоминание об Упивающихся смертью заставляло обычных волшебников бледнеть от ужаса. Это было на руку Министру Магии в борьбе со мной.

– Боялись не только Упивающихся смертью, боялись произносить ваше имя.

– Таким образом были перевраны мои слова про мое имя. Мое имя – это не просто набор звуков, это магическая формула, произнося которую, мои ученики высвобождали волшебную силу, которая помогала им, связывала их. Поэтому я просил не называть мое имя просто так, поскольку высвобожденная и накопленная в результате этого энергия может привести к неизвестным последствиям. Но это учение Министерство Магии извратило так, что мое имя не произносили, боясь навлечь на себя беду. Все мои учения перевирались и уродовались, тысячи волшебников были убиты моим именем, и я принял решение покинуть эту страну. Я призвал своих самых близких учеников и объявил им о своем решении. Некоторые из них ушли со мной, некоторые остались здесь, потому что здесь остались их семьи. Уйти со мной было добровольным решением, я никого не принуждал. И я совершенно не держу зла на тех, кто отказался от меня, испугавшись расправы со стороны авроров и Министерства Магии.

– Но все годы вашего отсутствия волшебники читали и передавали историю Гарри Поттера. Как вы это объясните?

– Гарри Поттера? А кто это? Я слышал о Джеймсе Потере – отпрыске уважаемого волшебного семейства.

– Историю о Гарри Поттере – Мальчике-Который-Выжил, мальчике, которого вы попытались убить смертельным заклинанием, но это заклинание отрикошетило от ребенка и якобы едва не убило вас.

– Весьма любопытная история. И когда это произошло?

– 31 октября 1981 года.

– Видите ли, я покинул страну за несколько месяцев до этого события, поэтому даже не знал, что произошло такое чудо. Похоже, Министерство Магии боролось с Лордом, который уже давно ушел. Но ушел как-то неинтересно, поэтому, очевидно, и был выдуман этот миф о чудо-ребенке. Поверьте мне и моим достаточно глубоким знаниям в магических науках, ни одно живое существо не способно остаться в живых, если на него было наслано смертельное заклинание. Тем более, что я, без ложной скромности, очень мощный волшебник. Так что ребенок не мог бы выжить после этого. Но я не занимаюсь истреблением детей. Министерству Магии следовало бы придумать историю поправдоподобнее. Например, меня убил, скажем, уважаемый и популярный маг, тот же Альбус Дамблдор, мой бывший учитель в Хогвартсе. Но Министерство решило сочинить сказку о чудесном ребенке. Что ж, это можно понять, люди иногда хотят верить в самые невероятные вещи.

– Однако сам Гарри Поттер, которому сейчас 17 лет, уверяет, что помнит, как вы убивали его родителей.

– Вот поэтому я и против этой выдуманной сказки. Ради того, чтобы заставить народ поверить в легенду, старое Министерство Магии искалечило жизнь и психику этого молодого человека. Он верит в неясные кошмары, запечатлевшиеся в его памяти. Я полагаю, что Люциус и его правительство расследуют, что же на самом деле произошло в ту ночь и кто настоящие виновники смерти родителей этого несчастного юноши.

– Этот несчастный юноша уверяет, что сражался с вами уже несколько раз.

– (смеется) Со мной? Не припоминаю, чтобы я сражался со школьниками. Я вернулся из своих странствий всего несколько дней назад.

– Почему вы решили вернуться?

– Все эти годы я продолжал изучать волшебные науки и совершенствовать свои знания, но в душе грустил по своей родине. Не так давно меня разыскал один из моих учеников – Питер Петтигрю. Он рассказал мне свою печальную историю. За его верность мне этого несчастного волшебника попытались убить. Он чудом спасся, и вынужден был долгие годы скрываться от авроров Министерства Магии. Помимо этого он поверил, что меня уничтожили. Узнав, что это не так, Питер отправился на мои поиски. Когда он нашел меня и рассказал, как пострадали некоторые мои ученики, а также те, кто разделял мои идеи, как окончательно втоптали в грязь мое имя, превратив его в пугало, я принял решение вернуться и восстановить свое доброе имя, предложить всем желающим магам последовать за мной, усовершенствовать себя и свои знания. К счастью, когда я и Питер вернулись, в моей стране произошли перемены к лучшему. Я не знал, плакать мне или смеяться, когда узнал, что долгое время пост Министра Магии занимал Корнелиус Фадж. Это один из самых недалеких и бездарных волшебников, которые когда-либо жили на этой Земле. Чтобы удержаться в своем кресле, он сначала кормил народ легендой о выжившем мальчике, а потом легендой о моем втором страшном пришествии. К счастью, все это в прошлом. Сейчас пост Министра Магии занимает действительно умный и дальновидный политик Люциус Малфой – один из самых способных моих учеников. Я испытал облегчение, когда узнал, что все, кто незаслуженно был отправлен в Азкабан, уже освобождены и справедливость восстановлена.

Министр Магии мистер Люциус Малфой, присутствовавший при нашей беседе, попросил слова.

– Я хотел бы восстановить историческую справедливость и предложить моему учителю остаться в нашей стране и нести всем настоящим волшебникам знания. Вы многому научили нас шестнадцать лет назад, но это не предел, мы бы хотели и дальше учиться у вас.

– С удовольствием принимаю это приглашение.

– Прочитали? – донесся до Гарри сладкий голосок Амбридж.

Он оторвался от газеты и поднял голову. Амбридж стояла над ним и торжествующе улыбалась.

– Теперь обсудим эту новость. Что скажете, мистер Поттер?

– Скажу, что все это ложь. Вот эта фотография – один из обликов Волдеморта, я видел его настоящее лицо, и это кошмар! – Гарри встал. – Я помню, как он убивал моих родителей, как моя мама умоляла его оставить меня в живых и как он смеялся в ответ на ее мольбы!

Гарри посмотрел на своих новых одноклассников. Те растерянно, а некоторые даже испуганно смотрели на юношу. Кто-то уже гадал, как Амбридж накажет Гарри в этот раз.

– Хватит, мистер Поттер! – взвизгнула Амбридж. – Вы наказаны!

– За что? – Гарри резко повернулся к Амбридж. – Вы же сами предложили обсудить эту статью. Вот я и высказываю свое мнение!

– Все, что вы говорите, возмутительно!

– Возмутительно то, что пишут в этой газете! – резко возразил Гарри.

– Профессор Амбридж, – руку поднял Дин Томас. – Но даже если Гарри не прав, почему он не может выразить свою точку зрения? Тем более, если он – свидетель?

– Вы тоже наказаны, мистер Томас! Кто ещё хочет высказаться? – Амбридж обвела класс выжидающим злым взглядом.

Все опустили глаза. Быть наказанным почему-то никто не хотел, к тому же про методы наказания директрисы уже начали ходить самые невероятные слухи.

– Хорошее обсуждение получилось, – Гарри усмехнулся и сел на место. – Давайте все дружно споем «Да здравствует Волдеморт – самый великий маг во всем мире!» Ну как, профессор Амбридж, мы уже заработали 20 баллов или нужно ещё хором проскандировать хвалебные речевки про Люциуса Малфоя?

– Вы немедленно отправляетесь на порку к мистеру Филчу! – от гнева Амбридж едва смогла выговорить эти слова.

– В уставе школы, – Гарри вынул из сумки сверток пергамента, – сказано, что ученик не должен отбывать наказания за счет уроков. Так что после ужина я к его услугам. А пока продолжим обсуждение или будем дальше читать? Тут вот ещё есть статья о том, как мистер Малфой посетил клинику святого Мунго и обещал вдвое увеличить жалование целителей. Очень верное решение, учитывая, что в связи с возвращением наимудрейшего мага всех времен и народов пациентов в этой клинике увеличится вдвое, если не втрое!

Несколько учениц испуганно вскрикнули. Амбридж покрылась пятнами.

– Руки, мистер Поттер! – тяжело дыша, пропыхтела директриса.

– Что, уже арестован? – ехидно осведомился Гарри.

– Я буду вас наказывать! – Амбридж выхватила указку и со всей силой ударила по руке Гарри. Тот зашипел от боли и зажмурился. Класс тихо ахнул.

– Ты будешь все время наказан, Поттер! – заорала Амбридж и рухнула в кресло, отдуваясь и обмахиваясь.

– Да не волнуйтесь вы так, – ответил Гарри, потирая ушибленную руку. – Я и так все время наказан, а вот вы как умрете от сердечного приступа, так останется школа без директора. Мистер Малфой очень расстроится.

– Неделю будешь питаться за столом Гаффелпаффа! – процедила Амбридж, наколдовывая себе стакан воды.

Весть о перепалке между Амбридж и Гарри распространилась по школе с огромной скоростью. Все обсуждали новую статью о возвращении Волдеморта и пересказывали друг другу, как на это отреагировали директриса и главный школьный бунтарь. Наказание – обедать за гаффелпаффским столом – Гарри отправился отбывать сразу же, как только вошел в Общий зал.

– Гарри, ты видел эту мерзкую статью? – спросила Гермиона, садясь рядом с ним. – Ой, а почему ты обедаешь за нашим столом?

– Наказан, – ответил Гарри, пододвигая к себе тарелку с супом. – Статью не только увидел, но и обсудил с Амбридж, – он показал Гермионе перевязанную руку.

– О Боже! – Гермиона всплеснула руками. – Что она сделала с тобой на этот раз?

– Ударила по руке указкой, но не важно, уже почти все прошло, у мадам Помфри хорошая мазь. Меня статья беспокоит. Некоторые поверили тому, что в ней написано, многие в растерянности, а это значит, что ещё пара таких публикаций – и они поверят!

– Вот это меня и убивает! Как можно верить этой лжи, если совершенно очевидно, что от Волдеморта исходит только зло! Я тоже улавливаю настроение школьников, и очень мало таких, кто убежден, что Волдеморт опасен, – Гермиона задумчиво закусила губу. – Листовку написать сегодня не получится, значит, проведем беседу на моем факультете, объясним ребятам, что такое Волдеморт.

Гарри кивнул и принялся за еду.

– Что-то неважно вас кормят, – заметил он.

– Да, невкусно, хотя и питательно. Но овсянка уже так надоела! Все на моем факультете только и ждут, когда Добби принесет еду в нашу гостиную.

*
Проводить разъяснительную беседу Гермиона решила сразу после ужина. Войдя вместе с Гарри в гостиную Гаффелпаффа, девушка без труда собрала вокруг себя почти весь факультет. Гарри неожиданно для самого себя заметил, что на груди Гермионы значок старосты факультета.

– Гермиона, – тихо спросил он, пока Гермиона ждала оставшихся гаффелпаффцев, – ты староста? Вот это да! Как же Жаба допустила такое?

– Она вообще забыла о том, что нашему магглорожденному факультету тоже нужны старосты. Вот профессор Спраут и насолила ей, – девушка улыбнулась. – Ребята! – громко произнесла она.

Гаффелпаффцы моментально замолчали и преданно посмотрели на своего лидера. Гарри подумал, что если бы он так стоял перед всем Гриффиндором, то, наверное, уже смутился бы. Хотя… не время сейчас смущаться. Впрочем, всегда приятно, что Гермиона ощущает поддержку от одного его присутствия рядом.

– Ребята! Сегодня наша директриса наверняка заставляла вас читать про возвращение доброго и несправедливо обвиненного волшебника Волдеморта. Я бы хотела, чтобы вы узнали правду об этом обиженном. Гарри, – девушка тронула Гарри за плечо, – видел его, видел, как он возродился. Гарри испытал на себе его издевательства. Послушайте правду, и не верьте нашей подлой директрисе, которая унижает вас! Расскажи им все, Гарри!

Гарри начал немного сбивчиво, смущенный тем, как заворожено слушают его сокурсники Гермионы. Но потом он заговорил увереннее и сам удивился, каким логичным и эмоциональным получился его рассказ. Но самое восхитительное чувство возникло у юноши, когда он ощутил, что ему верят.

– Что бы ни говорила вам наша директриса, не верьте ей! Из нас хотят сделать домашних эльфов, в нас вбивают рабскую психологию! Мы уже начали привыкать есть хуже, одеваться скромнее и работать дольше! – Гермиона гордо тряхнула копной волос.

– Ты настоящий духовный гаффелпаффский лидер, – ошеломленно произнес Гарри ей на ухо.

– Нас, магглорожденых, немного. Но мы готовы бороться за свои права! Из-за гонений и несправедливости Амбридж мой факультет стал очень сплоченным. Я могу быть абсолютно уверена в том, что никто не донесет Инквизиторскому отряду или Жабе о том, что здесь сейчас было.

– Здорово, про новый Гриффиндор я такого сказать не могу, но надеюсь, что меня и тебя там услышат. Идем.

Гермиона с готовностью кивнула. В коридоре они почти сразу же столкнулись со Снейпом.

– Поттер, насколько мне известно, ты должен быть сейчас на порке у Филча, а не проводить митинги в свою поддержку, – усмехнулся зельвед.

– Мне надоели бесконечные наказания и наглая ложь, которую печатают в газетах, – ответил Гарри.

– Профессор, пожалуйста, придумайте что-нибудь, я не хочу, чтобы Гарри выпороли, – Гермиона расстроено посмотрела на профессора.

– Следуй за мной, – произнес Снейп. – А вы, мисс Грейнджер, можете продолжать разъяснительные беседы. Только будьте осторожны, профессору Амбридж это может очень не понравиться. Но если что, вы наказаны у меня.

Снейп снова усмехнулся и быстро зашагал прочь, жестом велев Гарри следовать за ним. Они спустились в подземелье, вошли в кабинет зельеварения.

– Мне нужны внутренности этих рогатых жаб, Поттер, – Снейп указал на бочку с жабьими тушками. – Приступай.

Удивленный Гарри сел за парту и принялся, как и велел профессор, потрошить жаб. Это занятие ужасно не нравилось и вызывало легкую дурноту, но все же было лучше, чем порка у Филча или сидение на стуле у Амбридж. Гарри вздрогнул, вспомнив боль в позвоночнике. Снейп проверял письменные работы за столом. Некоторое время в кабинете стояла тишина.

– Профессор Снейп! – дверь с грохотом отворилась, впустив разъяренную Амбридж. – Это совершенно невозможно, третий курс Слизерин сегодня сорвал мне урок! И я не могу наказать виновных. Потому что их родители… – Амбридж осеклась, увидев Гарри.

– Простите, профессор Амбридж, но, кроме как написать письма родителям проказников, я не могу вам более ничего посоветовать, – холодно произнес Снейп, поднимаясь из-за стола.

– А что здесь делает Поттер? – Амбридж вперила в него свои выпуклые глаза.

– Отбывает наказание, – равнодушно ответил Снейп.

– Но я назначила ему порку!

– А я – приготовление компонентов к зельям. Я снова нечаянно опередил вас, госпожа директор. Впрочем, вина, как обычно, лежит на Поттере: он снова надерзил мне на уроке. И я подумал, что порка и стойка с поднятыми руками – это просто замечательные наказания, но все же лучше совмещать полезное с приятным. Мне нужно, чтобы кто-то выпотрошил этих жаб. У меня нет времени, помощник мне пока не полагается, и я подумал, пусть мистер Поттер отбывает свои многочисленные наказания с пользой для школы.

– Что ж… – Амбридж бросила на Гарри ещё один недобрый взгляд. – Вы слишком добры к нему, профессор Снейп!

– О, если вам будет угодно, я заставлю его потрошить лягушек под заклинанием Долорус. Не запрещено, больно и полезно, – Снейп растянул губы в язвительной улыбке.

– Завтра явишься на порку к мистеру Филчу! – прошипела Амбридж Гарри.

– Извините, госпожа директор, но я назначил ему неделю наказаний у меня, – вкрадчиво произнес Снейп.

– Что значит – неделю? – возмутилась Амбридж. – Это слишком… строго!

– Вы находите? – Снейп приподнял бровь, Гарри едва удержался от смешка.

– То есть я хотела сказать… – Амбридж недовольно фыркнула, – что вы слишком долго его наказываете. Поттер должен успевать отбывать наказания и у других учителей!

– Несомненно я учту ваше пожелание, когда буду наказывать Поттера в следующий раз, – Снейп слегка поклонился, едва скрыв насмешливую улыбку.

– Малфой и его дружки и подружки тебе все равно не поверят, только будешь наказан лишний раз. Пусть лучше Рон, Невилл и Джинни поговорят с теми ребятами, кого ещё можно переубедить, – посоветовала Гермиона. – Да и лучше будет дать им почитать наш «ДАрмейский листок» и «Песню Феникса».

«ДАрмейский листок» она и Гарри делали по ночам. Гермиона писала веские обвинительные статьи, Гарри резал пергамент и подливал чернила для копировального пера. Потом сокол разносил листки по спальням Гриффиндора и Рейвенклов. Гермиона брала на себя Гаффелпафф, Рон и Джинни – Слизерин. К счастью, в тот же вечер после наказания у Снейпа Гарри встретила Тонкс и сказала, что в Визжащей хижине близнецы Уизли должны были оставить около сотни экземпляров «Песни Феникса» со статьей Дамблдора «Правда о Волдеморте и настоящих Упивающихся смертью».

– Вы с Гермионой раздали бы эти газеты старшекурсникам, а то Жаба с меня глаз не спускает, – попросила Нимфадора. – Наверное, уже скоро ночевать со мной будет в одной комнате.

– Хорошо, что профессор и Орден Феникса не молчат! – обрадовался Гарри.

– Если честно, дедушка наш и те, кто ему все ещё верен, все это время работали на грани возможного. Нашему профессору бы раздвоиться, тогда, может быть, хоть как-то смогли противостоять этому безобразию. Дамблдор не хотел, чтобы ты распространял запрещенную газету, но теперь… нельзя допустить, чтобы люди поверили в доброго Волдеморта. Так что будь острожен, Гарри.

– Не беспокойтесь, у меня уже есть кое-какой опыт в этом деле. Я раздам школьникам газеты и ещё «ДАрмейский листок» оформим, – пообещал Гарри.

На следующий день Гарри поблагодарил судьбу за то, что первые два урока были историей магии – он хотя бы немного выспался. Во время обеда Амбридж зачитала всем очередной школьный приказ о запрете «лживой и порочащей наше правительство» газете «Песня Феникса». Школьники по-разному отреагировали на декрет директрисы. Одни сразу же честно отнесли свои экземпляры Амбридж с подробным описанием того, как обнаружили его у себя на прикроватной тумбочке. Другие уже прикидывали, где и когда дочитают то, что не успели прочитать перед завтраком. Судя по недоуменно вытянувшейся физиономии Драко и оторопело глядящих на него друзей, им «ПФ» не подбросили. Гарри с мрачным удовлетворением пронаблюдал, как на перемене Малфой торопливо читал запрещенную газету, которую вытащила из-за пазухи Люси.

– Вот кто нам поможет в распространении «Песни Феникса». Как же я забыла про Люси! – Гермиона даже потерла руками при мысли о своих планах. – Я скажу ей, что школьники с удовольствием читают запрещенную «Песню» и пообещаю заплатить за каждый розданный экземпляр.

– А где же ты денег столько возьмешь? – спросил Гарри.

– Как где? В тайнике Люси. У неё их там много!

– Но ты же запретила мне и Рону брать деньги Луш, потому что она заметит их пропажу, – возразил Гарри, впрочем, смеясь от предстоящего круговорота денег Люси в Хогвартсе.

– Она не сразу заметит, что денег у неё не прибавляется. Я наблюдала за ней, она, как и мы, по-своему занята, у нее нет возможности слишком часто пересчитывать деньги. Кроме того, она активно их зарабатывает на запрещенных вещах и тратит для закупки товара. Словом, пока она сообразит, что заработки ее не увеличиваются, пройдет много времени, и школьники успеют прочитать правду о Волдеморте и его приспешниках, – ответила Гермиона. Она излучала решительность и даже оптимизм, что очень понравилось Гарри, настроение которого после почти бессонной ночи и предстоящего потрошения лягушек и учения горы домашних заданий было кислым.

После уроков его перехватил Малфой и с довольной ухмылкой передал, что его, Гарри, желает видеть госпожа директриса. Гарри догадывался, почему его вдруг возжелала увидеть Амбридж, и не ошибся в своем предположении. Директриса, разложив перед собой отобранные и добровольно сданные газеты «Песня Феникса», грозно смотрела на парня.

– Опять я виноват? – с самым невинным видом осведомился Гарри.

– А кто же ещё? – Амбридж встала и уперла руки в бока.

– Вы можете допросить меня старым проверенным способом, – пожал плечами Гарри. – Профессор Дамблдор знает это, поэтому распространяет газеты не через меня, а через других, более опытных и взрослых волшебников.

– Но как могут эти волшебники появиться на территории Хогвартса! – взвизгнула Амбридж. – Сюда нельзя аппарировать!

– Но можно аппарировать возле Хогвартса и войти на территорию школы через какие-то тайные, известные только профессору ходы. К счастью, я всего этого не знаю, госпожа директор. Меня давно уже не посвящают в тайны борьбы с вами и новым правительством, потому что я – ваш первый подозреваемый. Профессор Дамблодр знает, кого вы будете спрашивать в первую очередь. И уж не обижайтесь, что я нажаловался ему, как вы меня допрашивали при помощи сыворотки правды и запрещенного заклинания Империо.

Гарри говорил это, едва скрывая злорадство. Он видел, как вытягивается лицо Амбридж, как она верит его доводам и судорожно пытается сообразить, как бороться с вредными газетами и не менее вредным и могущественным бывшим директором Хогвартса. Жаловаться мистеру Малфою – пока рано, он будет недоволен, если узнает, что «Песня Феникса» добралась и до школы. Газета попортила достаточно нервов Министерству Магии и вне Хогвартса, сколько родителей выслали ее выпуски ученикам, Инквизиторский отряд еле успел перехватить всех сов! И вот ведь как назло, только недавно отослала сову мистеру Малфою с уверениями, что в школе все в порядке, Министр Магии даже пообещал наградить Орденом Почетного Волшебника первой степени! И вот пожалуйста – снова нет управы на этого проклятого Дамблдора! Нужно справляться самой, а то не видать тогда награды.

– Ты посмел отправить письмо Дамблдору без проверки Инквизиторского Отряда? – грозно спросила Амбридж.

– Но ведь вы бы его не пропустили, – простодушно ответил Гарри. – А я не мог не пожаловаться. Я испугался, – Гарри едва сдержал смех. – А вдруг вы в следующий раз Круцио на меня нашлете?

– И нашлю! – взорвалась директриса. – Ты меня доведешь до такого!

– Но за что? – Гарри чувствовал настоящее удовольствие, наблюдая за тем, как Амбридж выходит из себя, ярко думает, и ее мысли легко считываются. Правда, из-за ослабленного блока ощущать ее вязкие, как холодное желе, мысли было малоприятно, зато сколько всего интересного можно узнать! И как же хочется сделать что-нибудь с этой Министерской лягушкой! Эх, заставить бы ее рассердиться так, чтобы она лопнула по-настоящему.

– Ты источник всех бед в этой школе! Ты снова наказан! – заорала Амбридж.

– За что? – как можно более обиженным тоном спросил Гарри.

С минуту Амбридж ловила ртом воздух, пока наконец придумала, за что будет наказан Гарри.

– За то, что отправил Дамблдору письмо без моего разрешения, – выдохнула она.

– Ладно, я записываю ваше взыскание, как смогу – отбуду, кстати, что я должен буду делать? – Гарри вынул из кармана мантии дневник.

– Будешь сидеть на стуле, как тогда! А я буду смотреть, как тебя будет трусить! – багровея, прокричала Амбридж.
– За одно несчастное письмо так сильно меня наказывать? Мне кажется это несправедливым, – ответил Гарри, что-то помечая в дневнике.

– Это не за письмо, а твою наглость! – лицо директрисы стало уже фиолетовым.

Эх, как бы было здорово, если все-таки лопнула! – Гарри спрятал дневник.

– Мои наказания будешь отбывать вне очереди! – рявкнула директриса.

– Хорошо, только скажите это профессору Снейпу сами, а то он мне назначит ещё неделю наказаний, – ответил Гарри.

– Профессора Снейпа это касается тоже! Мои наказания важнее! – в тоне ее голоса Гарри почувствовал то, что заставило его сразу догадаться: никакого разговора со Снейпом по поводу наказаний не будет. Снейп – это друг Люциуса Малфоя, с ним не нужно портить отношения. Но мальчишку, негодяя такого, напугать надо!

Ну, как сказал бы Драко Малфой, типа испугался, – мысленно хмыкал Гарри, выходя из кабинета Амбридж. Возле лестницы его ждала взволнованная Гермиона.

– Слава Мерлину, она даже не ударила тебя, – девушка обняла его.

– Зато пугала изо всех сил, – усмехнулся Гарри, с удовольствием обнимая
ее в ответ. – Гермиона, я хочу есть, спать и рисовать отвратительные карикатуры на нашу любимую Жабочку. А ещё мне нужно выучить кучу уроков и отбыть наказание у Снейпа.

– Да, тебе сейчас нужно отправляться к профессору Снейпу, а потом я помогу выучить уроки. А сейчас пойду предлагать Люси Луш новые и страшно большие заработки. Насколько мне известно, она любит деньги брать вперед!

После того, как Люси согласилась распространять газеты, стало намного легче. После разделывания тушек жаб Гарри поужинал тем, что принес из кухни Добби, кое-как наскоро поучил уроки и до глубокой ночи помогал Гемионе с «ДАрмейским листком».