В понедельник утром перед завтраком профессор Макгонагал попросила всех задержаться для важного объявления. Какого – все ученики догадались сами. На высоком позолоченном кресле в центре стола, где обычно сидел профессор Дамблдор, виднелась приземистая фигура Долорес Амбридж.

– О нет, – выдохнул Гарри. Правая рука неприятно засаднила от прошлых воспоминаний. Перед внутренним взором пронеслось кружевно-кошачье убранство кабинета, улыбающийся жабий рот, куцые пальцы, обхватившие Гаррину изрезанную руку, расспросы при помощи сыворотки правды, угроза допроса с применением Круцио.

– Я не знаю, что тогда в лесу с ней сделали кентавры, но явно они чего-то не доделали, – произнес Рон, скривившись так, словно нечаянно съел что-то кислое.

– Как она могла появиться в школе после такого позора! – возмутилась Гермиона.

Амбридж мало изменилась за тот год, что её не видели ученики Хогвартса. Разве что мешки под её глазами стали больше, и куда-то подевалась розовая кофточка и похожий на муху бант. Вместо этого её голову украшали мелкие, тщательно уложенные тускло-каштановые кудряшки, а розовую кофточку заменила дорогая темно-зеленая мантия, украшенная безвкусной вышивкой. Несмотря на то, что Гарри сидел далеко от преподавательского стола, он ясно уловил исходящее от Амбридж нетерпение приступить к перестройке школьного режима с учетом прошлых ошибок.

Гарри с тревогой осмотрелся – кто остался из прежнего учительского состава. Все, кроме профессора Дамблдора, были на своих обычных местах: Тонкс кормила маленького сына, что-то ласково ему воркуя, но то и дело с любопытством и сдерживаемым смешком поглядывая в сторону Амбридж; Хагрид, страдальчески скривившись, очевидно, мысленно паковал вещи, Снейп смотрел в свою тарелку с таким мрачным торжеством, словно сбылся его самый отвратительный и невероятный прогноз; Минерва Макгонагал сдвинула брови к переносице и стала похожа на оскорбленного до глубины души коршуна.

Гарри посмотрел на слизеринский стол. Драко Малфой, важно и небрежно откинувшись, сидел с таким видом, словно это его сейчас должны были объявить директором Хогвартса. Поймав взгляд Гарри, Драко многообещающе подмигнул.

– Ах ты кот белобрысый, радуешься, хорек недоделанный, – зло прошипел Рон, – гляди, лопнешь сейчас, твое величество, блин!

– Примеряет значок Инквизиторского отряда, – мрачно добавил Гарри.

После завтрака Макгонагал поднялась со своего места, попросила тишины и кисло-монотонно зачитала приказ Министра Магии о назначении директором школы чародейства и волшебства Долорес Джейн Амбридж. Зал вяло похлопал, слизеринский стол разразился бурной овацией. Амбридж встала и начала свою приветственную речь с до отвращения знакомого «Кхе-кхе».

*

Шел третий день нового режима в Хогвартсе, а Гарри казалось, что по меньшей мере третий месяц. С первого дня в школе начал активную работу Инквизиторский отряд во главе с Драко Малфоем. В список помощников Амбридж, носящих значок с буквой «И», вошла и Люси Луш. Желающим пополнить ряды ИО предлагалось пройти собеседование у директора школы.

– Хотел бы я увидеть, кто из Гриффиндора пойдет на собеседование к этой жабе, – довольно громко сообщил Рон своим друзьям так, чтобы это слышали его однокурсники.

К чести факультета, пока никто не был замечен ни ходившим на собеседование, ни зачисленным в Инквизиторский отряд.

«Ежедневный пророк» разразился серией статей о том, что в год, когда директором Хогвартса была назначена Амбридж., наблюдалось резкое повышение успеваемости среди учащихся. В подтверждение написанного в текст статьи была врезана выразительная, явно преувеличенная, диаграмма. Учебный 1995/96 год гордо высился над предыдущими и последующим. Диаграмма якобы была составлена по результатам текущих оценок, а также СОВ и ЖАБА.

На второй день Амбридж торжественно зачитала в Общем Зале Указ о разрешении применения физических наказаний за нарушение порядка. Свернув пергамент, директор выразительно посмотрела на Гриффиндорский стол и, как показалось Гарри, на несколько секунд задержала на нем взгляд, полный злорадства. Гермиона, сидевшая рядом, сжала кулаки, а Рон прошептал «Только попробуй!»

– К сожалению, старые порядки в школе настолько распустили молодых людей, что нарушение школьных правил стало едва ли не нормой, – сладким тоненьким голосочком пропела Амбридж. – Я имею в виду, что среди старшекурсников никто не считает нужным помнить о пункте 21.

Среди младших курсов прокатился смешок.

– Опять вылупилась на наш стол, – возмутился Рон. – Драко своему расскажи это!

– Школьные правила есть правила, поэтому все должны следовать им неукоснительно. Даже наши молодожены, – продолжала Амбридж.

Среди учеников снова прошелестел смешок. Все как один посмотрели на Гарри и Гермиону. Малфой, выразительно переглядываясь с Крэббом и Гойлом, смеялся.

– Неужели даже Драко? – ехидным шепотом осведомился Рон. – Ах нет, я совсем забыл, члены Инквизиторского Отряда могут заниматься любовью только с другими членами Инквизиторского Отряда в специально отведенных местах!

– Несмотря на то, что бывший директор Дамблдор им все разрешал, – продолжала Амбридж. – Теперь с этим будет покончено. Следующий вопрос – староста школы. Членами Инквизиторского Отряда было зафиксировано регулярное нарушение старостой школы Рональдом Уизли школьных правил, как-то: грубое обращение с младшекурсниками, высокомерное – со старшими курсами, злоупотребление полномочиями, предвзятое начисление и снятие баллов с факультетов, а также регулярное нарушение упомянутого пункта 21.

Амбридж с довольной улыбкой посмотрела на опешившего Рона.

– Встаньте, мистер Уизли, – сладко приказала она.

Рон поднялся со своего места. Щеки его мгновенно налились краской.

– Вы не оправдали высокое доверие, оказанное вам учителями и школьниками, поэтому я на правах директора школы лишаю вас значка старосты.

Гарри почувствовал, что его щеки тоже вспыхнули. Он ясно ощущал, каково сейчас его другу, не привыкшему быть всеобщим посмешищем.

– С сегодняшнего дня старостой школы назначается Драко Малфой, – торжественно объявила Амбридж.

– Обалдеть можно, – прошептал Невилл, – Малфой! Да он же всех девчонок на Слизерине перепортил!

Гарри и Гермиона изумленно посмотрели на своего одноклассника.

– Ну, я имею в виду старшекурсниц, – смутился Невилл, перехватив их взгляды. – А как ведет себя, вообще молчу!

– Ну, он же теперь сын Министра Магии, – презрительно фыркнул Дин Томас.

– Мистер Уизли, будьте так любезны, передайте значок мистеру Малфою, – приказала Амбридж.

Рон на ватных ногах подошел к лениво поднявшемуся Драко.

– Как самочувствие, рыжий? – довольно усмехнулся он, принимая значок.

– Подавись им, Главный Девственник Хогварста, – прошипел Рон.

– А мне можно, – нагло растянулся в улыбке Малфой. – Папа очень рад, что у меня нормальная сексуальная ориентация. А ты, дружок, затягивай потуже поясок. В Хогвартсе объявляется строгий целибат. А то распустились, дальше некуда!

Сразу после собрания в Общем Зале к Гарри подбежала Люси и, без конца поправляя новый серебристый значок с буквой «И», передала приказ Амбридж ему и Гермионе явиться в кабинет директора.

– Там дементоры стоят, а я их боюсь, – огрызнулся Гарри.

– Да не в тот кабинет, а в новый! Ну тот, что на втором этаже, с котятами, – провизжала Люси.

– И как же тебя приняли в отряд, если ты Малфоя заложила вместе с его «Чарующими историями»? – фыркнул Рон.

– Плевать он хотел на то, что наговорил ему старый директор! – взвизгнула Люси. – У него уже давно мыши в голове поселились!

Гарри и Гермиона вошли в новый кабинет нового директора Хогвартса. Гарри снова обдало волной неприятных воспоминаний: стены, стол и полки были украшены мерзкими котятами, салфеточками, вазочками и рюшками. Гарри невольно обвел взглядом кабинет в поисках длинного черного пера.

– Министерство возмущено теми безобразиями, которые позволял себе бывший директор Дамблдор, – произнесла Амбридж, вперившись в Гарри своими жабьими глазами. На Гермиону она даже не взглянула. – Обвенчать школьников и разрешать им заниматься развратом! Это возмутительно!

– Мы не занимались развратом! – едва сдерживая злость, произнесла Гермиона.

– Тем не менее вся школа смотрит на вас как молодых любовников, которым можно все. Вы подаете остальным детям плохой пример.

– Никто не знал о нашем венчании, пока об этом не написал «Волшебный голос правды»! – воскликнула Гермиона. – Это во-первых! А во-вторых, я и Гарри уже совершеннолетние!

– Молчать, мисс Всезнайка! – приказала Амбридж. – Школьные правила запрещают любовные связи между учениками. Поэтому вопрос о законности вашего брака будет рассмотрен в Высшем Волшебном Суде.

– Что? – Гарри не поверил собственным ушам..

– Да, мистер Потер, – с удовольствием ответила Амбридж.

– Венчание нельзя отменить, – уверенно произнесла Гермиона.

– Суд решит, господа Поттеры, – торжествующе улыбнулась Амбридж. – А сейчас отдайте мне ваши кольца.

– У нас нет колец, – едва скрывая злорадство в голосе, проговорила Гермиона.

– Что значит нет?! Если вы обвенчаны, у вас должны быть кольца! – Амбридж схватила Гарри за руку и ощупала его пальцы.

Гарри вздрогнул от отвращения. Прикосновение коротких пухлых пальцев, унизанных перстнями, вызвало легкую дурноту. Гермиона, слегка дрогнув уголками губ, протянула и свою руку для обыска.

– Куда вы их дели? – взвизгнула Амбридж.

– Профессор Дамблдор забрал на хранение. Боялся, что кто-нибудь украдет. Кольца золотые, дорого стоят, – охотно ответила Гермиона.

Все предвидел, старый маразматик! – Гарри ясно ухватил мысль, исходящую от директрисы.

Гермиона смотрела на приземистую фигуру едва ли не с откровенным вызовом.

– Ну что ж, – возвращая в свой голос слащавость, произнесла Амбридж. – Это ничего не меняет. Высший Волшебный суд все равно вас разведет.

Сердце Гарри неприятно сжалось. Он бросил быстрый взгляд на Гермиону. Пусть только попробуют! – мысленно хмыкнула девушка. – Гарри, без колец и нашего обоюдного согласия никто ничего не сможет сделать!

Гарри облегченно вздохнул.

– Да, и кстати, почему вы до сих пор не подписались у старост факультета на «Волшебный голос правды»? – осведомилась Амбридж, взяв со стола пергамент со списком фамилий.

– В объявлении было сказано, что подписаться должны все желающие. Я не желаю, – ответила Гермиона.

– Желаете, мисс Грейнджер. Причем не одну на двоих, а как и положено всем нормальным ученикам, по одному экземпляру на каждого. «Волшебный голос» был единственной газетой, которая осмелилась писать правду при прошлом Министре!

Гарри изумленно расширил глаза и едва сдержался от усмешки. На лице директрисы виднелись слабые следы её бывшего патрона, ныне сидящего в Азкабане, Корнелиуса Фаджа.

– Единственная газета, которая не побоялась открыть нам глаза на подлые и грязные поступки бывшего правительства! – продолжала тем временем Амбридж. – Поэтому все должны продолжать читать её!

– Эта газета писала ложь и подтасованные факты. В частности обо мне и моих родителях, – веско произнес Гарри.

– Помолчите, мистер Поттер, иначе будете наказаны, – Амбридж выразительно подумала о своем волшебном пере.

Гермиона сжала Гарри руку – Гарри, пожалуйста, не надо. Подпишемся на эту дурацкую газету. Я не хочу, чтобы эта жаба наказывала тебя!

– Хорошо, – сквозь зубы процедил Гарри, – мы подпишемся на вашу правдивую газету.

– Замечательно, мистер Поттер. Оформите подписку прямо сейчас и купите номер для Информационного собрания, поскольку «Волшебный голос» начнет приходить к вам со следующей недели, – проговорила Амбридж шелковым голосом.

– Информационного собрания? – переспросил Гарри.

– Разве я не говорила? Каждую пятницу перед уроками будет проводиться Информационное собрание, на котором я буду оповещать, что происходит в нашей стране, а вы – делиться своими впечатлениями от статей в «Волшебном голосе правды», – с удовольствием объяснила Амбридж.

Ну и бред! – Гарри переглянулся с Гермионой.

– А впечатления от статей нужно говорить настоящие, или за это тоже будет наказание? – въедливо-вежливо спросила Гермиона.

– Разумеется, нужно говорить правду. Наказание будет только в случае неподготовленности к Информационному собранию, – Амбридж растянула рот в жабьей улыбке.

– Сколько я должен заплатить? – спросил Гарри.

– 20 галеонов за подписку и 10 сиклей за номер для пятничного собрания, – сладенько протянула Амбридж.

Гарри невероятно бесил девчоночий голосок директрисы, от которого он успел отвыкнуть за полтора года.

– Сколько? – ахнула Гермиона. – Но почему так дорого?

Так ведь поистратился Люциус, пока издавал газету за свой счет, – мысленно хмыкнул Гарри.

Гермиона, почувствовав это, слегка улыбнулась.

*

После разговора с Амбридж о Суде, который будет решать вопрос о законности брака, Гарри забеспокоился.

– Ничего они нам не сделают, – попыталась успокоить его Гермиона. – Венчание – слишком серьёзный и древний обряд, чтобы его признала незаконным какая-то кучка министерских продажных шкур! К тому же мы – совершеннолетние!

– Но когда нас венчали, мне было 16, а тебе – так вообще страшно сказать – 15, Гермиона!

– Я внимательно изучала волшебное право. Волшебников можно венчать с 15, а девушек даже с 14 лет. Так говорится в Своде законов о браке от 1281 года, который утвердил Совет Чародеев и с тех пор никто не отменял и не изменял.

– Я боюсь, что Министерство найдет противоречия в старых законах с современными и на этом сыграет. Скажем, многие права волшебники получают, когда становятся совершеннолетними. Да и законы можно изменить.

– Но закон обратной силы не имеет! – возразила Гермиона.

– От нового правительства я жду всего, чего угодно, – покачал головой Гарри.

К этому беспокойству добавилась ещё одна проблема, когда Гермиона и Гарри встретились после уроков с Тонкс.

– Её жабье величество устраивает генеральную проверку преподавательского состава Хогвартса. Сегодня на пятиминутке нам объявила, – Нимфадора вздохнула и даже не отреагировала на старания маленького Сириуса перекривить Амбридж.

– С завтрашнего дня все учителя обязаны перед уроками носить к этой мымре конспекты уроков на подпись. Даже Макгонагал!

– А как у тебя с этим дела? – забеспокоилась Гермиона.

– Как? – Тонкс выразительно посмотрела на девушку. – Плохо, конечно. Я зашилась. Рефераты, контрольные, домашние – у меня нет опыта быстро проверять. Плюс малой. Да и уроки мои носят больше практический характер. Так что…

– Тонкс, я не хочу, чтобы тебя выгнали! – испугалась Гермиона. – Мы с Гарри заберем Сириуса, а ты пиши конспекты. Если хочешь, я помогу. Тогда с малышом посидят Гарри и Рон.

– Спасибо, Герми, – искренне поблагодарила Тонкс.

– А как же Хагрид? – спохватился Гарри, едва взял на руки Барсучка.

– О, бедный Хагрид, – вздохнула Тонкс. – Похоже, с ним вопрос решен. Жаба выставит его в любом случае. В общем-то, он это уже понял и готовится.

– Даже если Хагрида выгонят, это не смертельно, Гарри, – сказала Гермиона. – Вместо него придет профессор Грабли-Планка, а она – хороший человек. Но если выгонят Тонкс, я не знаю, что тогда будет! – Гермиона покачала головой. – Кого приведет в школу Амбридж? Наверняка, кого-нибудь из Упивающихся! Или такую же министерскую крысу, как она сама! Должность преподавателя ЗОТИ – несчастливая, а у нас сейчас такой замечательный учитель!

– Судя по настроению этой болотной кикиморы, нам тут всем придется ой-ой-ой как! Видели бы вы, как она на Макгонагал посмотрела. У них ведь старые счеты, – Нимфадора закусила губу. – В общем, надо как-то продержаться. Пойдем, Гермиона. Гарри, спасибо за Сириуса. Если что, зови Добби, он поможет.

– Гарри с Добби сейчас в ссоре, – вспомнила Гермиона.

– Что, небось, подглядывал за вами? – Тонкс хохотнула. – Ой, Гарри, не обращай на него внимания! Это же эльф! У него это на уровне инстинкта! Ну не может он пропустить момента, когда хозяину хорошо. Тем более, Добби, в отличие от моего старого маразматика, подглядывает молча. Но если тебя напрягает, что на тебя смотрят в такой момент, делай как я! Кричер каждую ночь моет туалеты в Хогвартсе. Правда, он, гад такой, наловчился мыть их быстро, поэтому я ему ещё и коридоры добавляю. На радость Филчу.

– Но ведь Добби целый день работает, должен же он когда-нибудь и отдохнуть, – возразила Гермиона.

– Девочка моя жалостливая, – рассмеялась Нимфадора, – все равно пока вы заняты важным делом, эльф спать не будет, так что нагружайте его работой. Ладно, идем, Герми! Гарри, не огорчайся! И не давай Кричеру кормить Барсучка, а то мало ли!

Гарри, все ещё злясь на Добби, не стал звать на помощь своего домашнего эльфа, а принес Сириуса в гриффиндорскую гостиную, где малыш сразу оказался в центре внимания. Каждый считал своим долгом попросить перекривить его лично. Так что вскоре Барсучок устал и принялся ныть и кидаться в желающих поиграть с ним ими же наколдованными игрушками.

*

Гермиона зашла в свою комнату за сэром Кэдоганом в 4 утра. Все это время она и Тонкс подправляли, дописывали и дорабатывали планы и конспекты уроков. Глаза девушки слипались, но она была спокойна: все было оформлено по правилам и если Амбридж к чему-то придерется, то это будут мелочи, за которые невозможно выгнать учителя с работы.

Гарри спал на кровати, удобно устроив возле себя маленького Сириуса. Гермиона не удержалась от счастливой улыбки – юный крестный и малыш-крестник вместе выглядели замечательно. Переодевшись в ночную сорочку, девушка заглянула под кровать. Добби тихо всхлипывал, ворочаясь на своем обшитом кружевами матрасе.

– Добби, не плачь. Гарри скоро перестанет на тебя сердиться, – успокоила его Гермиона. – и, пожалуйста, не выкручивай уши! Это не поможет.

*

В четверг Амбридж пришла с инспекторской проверкой на урок Макгонагал. Директриса молча сидела и остервенело что-то строчила в блокноте. Минерва мелко дрожала от гнева и мысленно осыпала Амбридж такими оскорблениями, что Гарри удивленно тихонько хихикал в кулак. Яркие мыслеобразы, исходящие от Макгонагал, дали ему понять, что на перемене, когда профессор принесла на проверку свои конспекты уроков, Амбридж попыталась обвинить её в неправильном оформлении и неудачной формулировке целей и задач уроков.

– Интересно, а Снейпа она тоже будет инспектировать? – спросил Гарри у Гермионы.

– Даже если и будет, то никаких замечаний не сделает, – ответила Гермиона. – А впрочем, не знаю, Гарри… Я боюсь, что у него очень сложное положение среди упивающихся. Иначе бы его назначили директором Хогвартса или Министром Образования.

Гарри мысленно согласился с девушкой, когда увидел Снейпа на зельях. Несмотря на довольно мощный блок, неизменно прикрывающий все мысли и чувства профессора, Гарри ощутил исходящую от него обиду и раздражение. Амбридж на урок не пришла.

Драко Малфой бросил Гарри несколько настолько плоских замечаний, что Гарри даже не повернул в его сторону головы.

– Что, Малфой, хочешь ещё помяукать и попрыгать по классу? – злорадно прошипел Рон.

– Пусть только грязнокровка посмеет что-то мне сделать! – процедил Малфой. – Я – староста школы и начальник Инквизиторского отряда!

– Ого! – Рон наигранно испугался и сделал вид, что сейчас упадет в обморок. – Чуть не забыл! Ты же ещё сын самого Министра Магии!

– Вот именно, Уизли! Поэтому ваш факультет будет в полном отстое весь этот учебный год!

– Будешь несправедливо снимать баллы с Гриффиндора? – спросила Гермиона.

– Ещё и как буду, грязнокровка, – Малфой показал зубы в торжествующей улыбке. – Вот например, сейчас, я запросто сниму баллы с вашего факультета за то, что Уизли со мной невежливо разговаривал. 10 очков, я думаю, хватит.

– И не забудь начислить Слизерину 50 очков за то, что ты на нем учишься, – огрызнулась Гермиона.

– Добавь сюда ещё 100 очков за то, что ты самый крутой парень в волшебном мире и 200 – за то, что это все поняли! – отозвался Гарри.

– Ещё 10 очков с Гриффиндора, – улыбнулся Драко.

Рон тихо ругнулся, а Гарри вспомнил слова Макгонагал, мысленно адресованные Амбридж. Гермиона прыснула, добавив в котел две ложки сушеных мушек.

– Напоминаю, – донесся до них веский голос Снейпа, – что на моих уроках должна быть тишина. Иначе я вынужден буду наказать нарушителей. Мистер Филч будет счастлив, потому что с понедельника ему удалось выпороть всего лишь двоих четверокурсников.

*

После уроков Гарри быстро переоделся в квиддичную форму и ушел на тренировку. Все последние дни поле было постоянно занято слизеринской командой. Рон, как капитан, с трудом выгрыз право потренироваться хотя бы накануне матча. Гарри же беспокоило другое. После возвращения Амбридж в Хогвартс он каждую минуту ждал, что она вспомнит о запрете играть в квиддич. Но, к счастью, директриса была настолько занята утверждением своей власти в школе, что, похоже, забыла о гриффиндорском ловце. Впрочем, Гарри мысленно готовился к тому, что из команды его все-таки выгонят. Он только надеялся, что это случится после завтрашнего матча. Тогда они успеют подготовить нового игрока к следующей игре с Рейвенклов.

Анимагия сделала из Гарри непревзойденного ловца. Где бы ни был снитч, Гарри быстро замечал его, стремительно догонял и ловко хватал золотистый мячик. На трибунах сидело несколько гриффиндорских болельщиков и слизеринцев. Вскоре Гарри даже показалось, что среди серебристо-зеленых шарфов мелькнули белые прилизанные волосы старосты школы. Но обращать на это внимание ему не хотелось – тренировка была в самом разгаре.

Резкий свисток оборвал игру. Рон, пропустивший квофл, разъяренно глянул вниз. На поле стоял Драко Малфой и Амбридж.

– Короче, львы, приземляйтесь, тренировка окончена, – манерно протянул Драко.

– У нас ещё законный час! – крикнул Рон.

– Вынуждена вас ненадолго отвлечь, господа квиддичисты, – просюсюкала Амбридж и достала из сумки свернутый пергамент.

Гриффиндорская команда неохотно опустилась на траву и подошла к директрисе и старосте.

– Я наблюдала за вашей тренировкой и кое-что вспомнила, – сладко улыбнулась Амбридж. – Мистер Поттер, кажется, вам запрещено играть в квиддич.

– Но почему? – спросил Гарри, впрочем понимая, что возражать бесполезно.

– За ваше поведение. Директор Дамблдор, конечно же, отменил это наказание, но теперь я вернулась и прежние мои приказы снова в силе, – с удовольствием пояснила Амбридж.

– Так нечестно, – расстроено воскликнул Рон. – Вы забираете у нашей команды ловца накануне матча!

– Пожалуйста, директор Амбридж, разрешите Гарри завтра сыграть. Мы не успеем за оставшийся час найти нового игрока, – вежливо попросила Джинни.

Малфой выразительно фыркнул. Улыбка Амбридж стала ещё любезнее.

– Запрет есть запрет, мисс Уизли. Ничем не могу помочь. Да, и, пожалуйста, сдайте вашу «Молнию» мне на хранение, мистер Поттер.

– Я хотел бы отдать свою метлу тому игроку, который заменит меня завтра во время матча, – сказал Гарри, чувствуя, что от злости у него стучит в висках.

– Нет, мистер Поттер. Я не разрешаю, – квакнула Амбридж.

– Но почему? – бледнея от вскипающей ярости, вскинулся Гарри. – Это моя метла. Почему я не могу её отдать тому, кому хочу?

– Потому что я так хочу, – Амбридж перестала улыбаться и просто вытаращила на юношу свои выпуклые глаза. – Отдайте метлу, Поттер.

Гарри протянул «Молнию» цепким короткопалым рукам. Амбридж передала её Малфою.

– Идем, Драко, – директриса кивнула Малфою и повернулась, чтобы уйти.

– До встречи завтра на матче, – осклабился тот.

– Только посмей сесть на мою метлу, – не выдержал Гарри. – Она тебя сбросит!

– Чтоб тебя разорвало, старая жаба! – тяжело дыша от негодования, выдохнул Рон. – Чтоб ты… ты… Ребята, но почему её тогда кентавры не трахнули как следует!

– Абсолютно с тобой согласна, Рон, но нужно что-то решать с завтрашней игрой, – кисло произнесла Джинни.

– Джинни, пожалуйста… Вся надежда на тебя, – попросил Гарри.

– Давай, Джинни, не подкачай, сестренка! – умоляюще воскликнул Рон. – Если этот Хорек завтра поймает снитч, я не знаю, что со мной будет!

– Зато, возможно, его разорвет от чувства собственного превосходства и всем станет легче, – грустно пошутила Джинни. – Ладно, парни, клянусь, что приложу все усилия. А теперь давайте тренироваться, наш законный час эта лягушка забыла отменить.

*

–Извините, – Тонкс зажала себе рот, – так ругаться – это у нас семейное, по маминой линии. Извините, – молодая волшебница расстроено посмотрела на понуро сидящих Гарри и Гермиону.

– Наш запасной охотник – пацан с третьего курса. Слабый, конечно, но хоть что-то, – кисло заметил Гарри. – Вся надежда на Джинни.

– Как это подло! Низко! Гадко! Накануне матча!.. Ещё и метлу Малфою отдала! – Гермиона сжала кулаки.

– Джинни справится, – попыталась утешить их Тонкс. – Она весь прошлый год была ловцом, и ловцом прекрасным. Так что ещё не все потеряно. Я буду болеть за вашу команду, поддерживать, так сказать, ваш боевой дух!

– Тебе нельзя, Тонкс, – возразила Гермиона. – Не вызывай огонь на себя. Я хочу, чтобы Амбридж не трогала тебя.

– Да она уже на меня точит все зубы, какие у неё только есть! Эта с… – Тонкс глубоко вздохнула, чтобы не выругаться. – То есть я хотела сказать, что эта старая, бородавчатая, раздутая жаба, а точнее собака женского пола…в общем, отнесла я ей сегодня свои конспекты, Герми.

– И? – тревожно посмотрела на неё Гермиона.

– Конечно, она была разочарована, что конспекты у меня были. Да ещё в таком приличном состоянии. Но от моих разработок она не оставила живого места. То не так, се не так, убого, слишком кратко, не видна реализация воспитательной цели, слишком мало методов и приемов использовано. Словом, она велела мне писать дословно все, что я собираюсь говорить на уроках.

– Но это же бред! – всплеснула руками девушка.

– Ещё и какой! Я теперь вообще не знаю, когда я жить буду! Когда все это писать? У меня столько подготовок! И снова накопилась гора непроверенных пергаментов.

– Я помогу тебе, Тонкс, – с готовностью откликнулась Гермиона.

– Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня, – возразила Нимфадора.

– Гораздо больше мы все пострадаем, если Амбридж тебя уволит! – воскликнула Гермиона.

Гарри согласно покивал.

– Значит так, – деловито произнесла девушка. – Я сейчас проверяю рефераты и домашние задания, а ты, Тонкс, пишешь подробно конспект урока. Добби присмотрит за Сириусом. А тебе, Гарри, придется за меня и за себя подготовить сообщение на завтрашнее политсобрание.

– У вас тоже будут политсобрания? – скривилась Нимфадора.

– И у вас тоже? – ахнули Гарри и Гермиона в один голос.

– Да, у нас, выходит, тоже. Мы должны знать, о чем пишет этот «Прибацнутый голос» и что сказал мистер Люциус Малфой о магглах, политике и любви. Политпедсоветы будут проводиться по субботам.

– Но суббота – выходной! – удивленно возразила Гермиона.

– Так в обычные рабочие дни у госпожи жабы дел невпроворот! Так что заседать будем по утрам каждую субботу, заодно школьные итоги подведем. Первый главный вопрос – насколько эффективны физические наказания. Я должна прочитать доклад!

*

Первое политическое собрание проводилось в Общем зале. Из-за этого события завтрак прошел раньше обычного на полчаса и теперь школьники мирно досыпали под сводку новостей, которую рассказывала директриса. Речь Амбридж обладала свойством абсолютного притупления внимания. Уже через минуту после начала её выступления Гарри потерял нить её рассуждений и приблизительно догадывался, о чем она говорит, по отдельным словам, которые выхватывал из общего потока. Гермиона, нахмурившись, сидела рядом и внимательно слушала, о чем говорила директриса. Иногда её пальцы возмущенно сжимались в кулаки, а губы шептали «Какая подлость!» или «Это же неправда!»

– Что, Гермиона? – спросил её на ухо Гарри.

– Наше новое правительство начало антимаггловскую политику! Разве не понятно? – с негодованием прошептала девушка.

– Я не могу слушать сюсюканье этой жабы! – ответил Гарри.

– Я тоже ни черта не соображаю, что она там квакает, – подтвердил Рон. – Так что вся надежда только на тебя, Гермиона.

Тем временем Амбридж, закончив с новостями, попыталась втянуть учеников в обсуждение. Но школьники отвечали вяло, неохотно и невпопад. Причем даже члены Инквизиторского отряда. Похоже чары непонимания речи нового директора Хогвартса действовали даже на них.

Амбридж нахмурилась, подвела итоги сама и велела всем на следующий раз законспектировать в отдельно заведенную тетрадь сводку новостей, которые будут печататься в «Волшебном голосе правды» (обязательно) и «Ежедневном пророке» (по желанию).

*

Гарри был очень рад, что Амбридж не ведет у них ни одного урока. Он искренне надеялся, что после политического собрания в следующий раз увидит директрису только в понедельник (на матче по квиддичу Гарри твердо решил не смотреть в сторону преподавательской трибуны). Но Амбридж появилась на уроке по Защите от темных искусств. Тонкс немного нервничала, но постаралась не обращать на Амбридж внимания. Но если на уроке профессора Макгонагал Амбридж молча писала свои замечания в блокнот, то на уроке Тонкс директриса не стеснялась высказывать свои замечания по ходу урока вслух.

– Слишком много практики, совершенно отсутствует теоретическая подготовка учащихся. Профессор Тонкс, очевидно, что ваши ученики не готовы воспринимать тот материал, который вы собрались спрашивать. Урок построен неправильно.

Тонкс растерянно посмотрела на директрису.

– Мы все прекрасно поняли, – громко произнес Гарри. – Профессор Тонкс нам все хорошо объяснила, – он взмахнул волшебной палочкой, наколдовав в воздухе щит.

– Вы у нас такой остропонятливый, мистер Поттер. А вот вы, мистер Лонгботтом, сможете выполнить это щитовое заклинание?

– Могу, – бесстрашно ответил Невилл и взмахнул своей палочкой.

Щит не был таким крепким и мощным, как у Гарри, но он был. Нимфадора облегченно вздохнула.

– Из-за практической направленности уроков профессора Тонкс у нас у всех неплохо получаются защитные заклинания. Теория без практики мертва, – произнесла Гермиона.

– Вашего мнения никто не спрашивает, мисс Грейнджер, – Амбридж смерила девушку недобрым взглядом.

Гарри напрягся – Амбридж думала о том, что пора наказать эту выскочку.

– Продолжайте урок, профессор Тонкс, – произнесла Амбридж, складывая руки на своей объемной груди.

– Что ж, – Нимфадора постаралась сосредоточиться. – Теперь щитовое заклинание попробует выполнить Парвати Патил. Прошу, мисс Патил. Хорошо. Но нужно вкладывать больше силы, ведь это ваша защита. Попробуйте ещё раз. Уже лучше.

– Пока вы опрашиваете мисс Патил, чем занимаются другие школьники? – осведомилась Амбридж и сделала пометку в блокноте. – Я снова сталкиваюсь с неграмотной организацией урока.

– Мы внимательно слушаем замечания, которые профессор Тонкс делает мисс Патил. Потому что они относятся и к нам, – ответила Гермиона. – Кроме того, насколько мне известно, все замечания по поводу урока делаются после его окончания, а не во время.

– А вы дерзкая девчонка, мисс Грейнджер. Подобным тоном разговаривать со мной я вам не позволю. Вы наказаны! – Амбридж с трудом скрыла радость в своем голосе.

– Наказывайте, только все видят, что это несправедливо, – тряхнула головой Гермиона.

– Руки, мисс Грейнджер, – строго произнесла Амбридж.

Гермиона вытянула руки. Директриса вынула из кармана своей безвкусно вышитой мантии линейку и прикоснулась к ней волшебной палочкой. Линейка несколько раз ударила по пальцам Гермионы. Девушка зажмурилась. Амбридж вскрикнула и схватилась за руку – линейка задела и её.

Тонкс испуганно посмотрела на Гарри. Он стоял бледный и потирал свои руки, морщась от боли. Гриффиндорцы пораженно смотрели на Гермиону. Никто не ожидал, что директриса накажет лучшую ученицу таким способом. Гермиона виновато посмотрела на Гарри. Зачем ты перетянул это на себя? Если эта толстая жаба причинит тебе боль, я убью её. А профессор Дамблдор велел оставаться в Хогвартсе. Самое безопасное место, – Гарри слабо усмехнулся, потирая «ушибленные» пальцы.

Гермиона взяла его за руки. Боль уходила, растворяясь в тепле, исходящем от ладоней девушки.

– Продолжайте урок, профессор Тонкс, – приторно-удовлетворенно улыбнулась Амбридж.

*

– Гарри, ты ударил эту жабищу линейкой? – спросил Рон.

Они стояли во дворе школы, закутавшись в мантии. Гермиона прижалась к Гарри. Его руки обхватили Гермионины ладони.

– Я, – ответил Гарри. – И еле удержался, чтобы не ударить её при помощи магии. Сволочь!

– Нет, ты что, Гарри! За это так накажут, что порка у Филча праздником покажется! – испугался Рон.

– Поэтому она ещё жива, – усмехнулся Гарри.

– Тебе сильно было больно, Гарри? – Гермиона повернула голову, чтобы увидеть лицо парня.

– Терпимо, – ответил он, поглаживая тыльные стороны её ладоней.

– Прости меня, – огорчилась Гермиона. – Пожалуйста, если вдруг такое повторится, не перетягивай на себя мою боль. Я тоже вполне способна вытерпеть наказания Амбридж.

– Ну что ты такое говоришь, Гермиона! – воскликнул Гарри. – Эта тварь наказала тебя ни за что! Я её точно раздую, Рон! Превращу в жабу, раздую и лопну! Она хотела тебя наказать, Гермиона! Ждала, пока представится возможность. Но ещё больше она хочет наказать меня, и то, что я до сих пор не поротый хожу, её злит. Поэтому это я тебя прошу, Гермиона, если она будет наказывать меня, то выставляй блок. Я не хочу, чтобы ты страдала вместе со мной.

– Эй, – нахмурился Рон. – вы о чем?

– Из-за того, что мы обвенчаны и владеем блокологией, мы чувствуем друг друга, – пояснил Гарри.

– Поэтому если мне больно, Гарри тоже страдает, – добавила Гермиона.

– Тю, – пожал плечами Рон, – а зачем такое надо?

– Это очень важно, – ответила Гермиона. – Это одно из проявлений любви.

– А… да, точно, – кивнул Рон и, немного помолчав, сказал, – Но если так, то представляю, как вам в постели классно!

Глава 32. Квиддич, перо и повязка

После уроков все школьники собрались на трибунах квиддичного поля. Гарри сидел рядом с Гермионой, спиной ощущая сочувствующие взгляды гриффиндорцев. Многие возмущенно перешептывались, ругая Амбридж.

От подлости и несправедливости новой директрисы хотелось запустить в неё чем-нибудь… распотрошенным на уроке зелий. Гарри бросил злой взгляд на преподавательскую трибуну. Зеленое твидовое пальто четко выделялось на фоне остальных темных теплых мантий.

Матч начался. Гарри с отвращением увидел, что Драко Малфой летает на его метле.

– Чтоб ты с неё свалился, – искренне пожелала Гермиона. – Это уже слишком! «Молния» – это твоя собственность, Гарри! Почему эта ужасная жаба отдала её Малфою?

– Полагаю, она уже подписала декрет о том, что имеет право перераспределять имущество школьников, – хмыкнул Гарри, провожая летящего Малфоя тяжелым взглядом.

– Гарри, а вдруг она и твой плащ-невидимку заберет? – испугалась Гермиона.

– Я его уже спрятал, – ответил Гарри. – Как ни жалко мне подарок крестного, но отцовский плащ эта жирная змея не получит ни за что!

Гермиона облегченно вздохнула.

– Я очень хочу, чтобы Джинни поймала снитч. Это будет так несправедливо, если Малфой выиграет! – вскоре шепнула она Гарри на ухо.

Гарри сидел как на иголках. Джинни играла очень старательно, но он видел, что девушка потеряла прежние навыки – ей не хватало быстроты реакции. Бладжер несколько раз каким-то чудом не задел её. Да и снич вон там, скорее бы она его заметила.

А ещё Гарри ощущал в плечах какой-то странный зуд. Ужасно хотелось преобразоваться и сделать над полем хотя бы несколько кругов. Гарри вспомнил, что со дня прихода Амбридж ни разу не принимал облик сапсана, так и не облетел территорию Хогвартса на собственных крыльях. Уроков задавали просто невероятное количество. Для себя он решил, что завтра в субботу он проснется пораньше и полетает. В учебниках по анимагии говорилось, что волшебник испытывает желание периодически принимать облик своего животного или птицы, это становится ещё одной его потребностью. Вот уж точно, – Гарри покосился на плечо Гермионы – оно так манило удобно устроиться на нем. И обхватить когтями её руку в перчатке было бы тоже неплохо. Но лучше всего, конечно, полетать. Гарри вздохнул и посмотрел на табло. Давай, Джинни! 10:0 в пользу Гриффиндора. Молодец, Рон! Не дай им забить ни одного гола!

Матч длился долго. Джинни несколько раз замечала снитч, но поймать его пока не удавалось. Драко пристально следил за ней и на скоростной метле Гарри кружил над полем как назойливая муха. Гарри злорадно отметил, что на «Молнии» Драко ощущал себя непривычно.

Джинни в очередной раз заметила снитч и сделала обманный маневр. Малфой тут же подлетел к ней. Девушка резко развернулась и, пока Драко выходил из пике, рванула к золотистому мячику.

– Джинни! Давай! – закричали гриффиндорцы.

Слизеринские трибуны орали слова поддержки Малфою и размахивали плакатами «Драко, мы с тобой!»

Несколько гаффелпафцев подняли вверх флаг слизеринских цветов «Драко – лучший ловец!». Гарри присмотрелся. Люси Луш и несколько «карателей», как прозвали школьники членов Инквизиторского отряда.

Возле самой земли рука Джинни ухватила снитч. Секундой позже с «Молнии» свалился Драко Малфой.

Трибуны взорвались бурными аплодисментами и криками. Слизерин разочарованно завыл. Джинни счастливо взлетела над полем, подняв руку с зажатым сничем.

– Джинни Уизли – старый новый ловец Гриффиндора – поймала снитч! – упоенно орал Колин Криви. – Команда Гриффиндора выиграла со счетом 180:0! Лучший хогвартский вратарь Рон Уизли не пропустил ни одного мяча!

– Гарри! Мы выиграли! Ура! Мы выиграли! – Гермиона повисла у Гарри на шее. – Посмотри на Малфоя! Он все-таки свалился с метлы!

– Так ему и надо! – радостно подхватил Невилл. – Не будет брать чужого!

– Джинни! Я тебя люблю! – Дин едва не сорвал голос.

Парвати махала рукой Рону. Лаванда и Шеймус довольно улыбались.

– Кхе-кхе, – раздалось над полем. – Позвольте минуточку внимания.

Амбридж стояла рядом с растерянным Колином.

– К сожалению, результаты матча аннулированы, – голос Амбридж, усиленный заклинанием «Сонорус», прозвучал особенно противно.

Грифиндорская трибуна взорвалась возмущением.

– Я зафиксировала применение беспалочковой магии. Гарри Поттер столкнул Слизеринского ловца с метлы, – продолжила директриса.

– Это неправда! – крикнул Гарри, но его услышали только стоящие рядом гриффиндорцы.

– Поэтому матч переносится на другое время, – любезно улыбнулась Амбридж. – А мистер Поттер будет наказан. Во время следующей игры ему будет запрещено присутствовать в качестве зрителя и болельщика.

– Но это неправда! – Гарри трясло от возмущения и несправедливости.

– Мы знаем, Гарри, мы все тебе верим, – попыталась успокоить его Гермиона.

– Просто эта кикимора из болота от Фреда и Джорджа не вынесла нашей законной победы! – отозвался Дин.

– Как же это, сын Министра Магии и проиграл, – добавил Невилл.

– Только бы теперь в это поверили Рон и команда, – произнес Гарри.

*

Он очень боялся, что Рон не поверит. От этой мысли Гарри бросило в жар. Но к счастью, Рон поверил. Сразу и на слово.

– Да верю я тебе, Гарри. Ты бы такого не сделал. Это подлость, поступок в стиле Малфоя, – ответил Рон на его заверения.

Гермиона облегченно вздохнула. Гарри крепко пожал руку друга.

– А я все думал, как же эта мымра переживет поражение Слизерина, – процедил сквозь зубы Рон. – Этот Малфой… Великий инквизитор, блин, так всех наказывал всю эту неделю, что даже тренировки пропускал.

– Да, – сказала Джинни, – а когда появлялся на тренировках, так больше прическу свою поправлял, а не приемы отрабатывал. Я думаю, он на твою «Молнию» рассчитывал, Гарри.

– Ладно, ладно, – с угрозой и решительностью в голосе произнес Рон, – все равно победа будет нашей. Так, ребята, всю следующую неделю летаем сутками, тренируемся, как проклятые. Я не дам этой подлой белобрысой твари повода ухмыляться.

– Мы будем стараться изо всех сил, – подтвердила Джинни.

Вся команда одобрительно закивала.

*

Гарри так обрадовался, что Рон и команда ему поверили, что не осознал в полной мере тот факт, что Амбридж назначила ему наказание. Зайдя вечером в её кабинет, Гарри увидел на столе директрисы старое знакомое перо.

Напугала! Гарри злорадно посмотрел на табличку «Долорес Джейн Амбридж, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс» и с удовлетворением подумал о том, что настоящий кабинет закрыт, как и тогда, на 5 курсе.

– Что писать? Я не должен был сбрасывать Драко Малфоя с метлы? – уточнил Гарри, садясь за парту.

– Вот именно, мистер Поттер, – Амбридж показала свои мелкие острые зубы. Гарри пожал плечами и принялся писать волшебным пером.

Он чувствовал, что директриса не сводит с него глаз в ожидании увидеть, что Гарри больно. Гарри усмехнулся, как человеку, которому все равно, что с ним происходит. Амбридж сожалела, что она не ведет у Гарри уроки и потому всю прошедшую неделю не имела возможности наказать его. А ждать от учителей назначения Гарри Поттеру физического наказания – нет, с этим Дамблдоровским «отрядом» каши не сваришь. Нужно что-то делать. Решительно и жестко.

Гарри изо всех сил старался придать лицу удовлетворенное, даже радостное выражение, словно его заставили в качестве наказания не руку резать, а читать интересную книгу. Амбридж, делающая вид, что поглощена составлением очередного приказа по школе, продолжала следить за Гарри. Она не владела блокологией и выманологией, она не чувствовала, что юноше на самом деле больно. Амбридж была разочарована.

– Что ж, для начала достаточно, мистер Поттер. Первая часть наказания закончена, – вскоре произнесла директриса.

– Уже? – Гарри не удержался от язвительной усмешки, – Так ведь слова ещё не врезались в кожу! Да и крови маловато накапало.

– Дайте-ка сюда вашу руку, – требовательно проговорила Амбридж. Она была зла, но Гарри также ощутил исходящее от неё предвкушение.

Гарри встал из-за парты, подошел к директрисе и протянул руку. Зажившая кожа покраснела и саднила.

Амбридж накрыла её повязкой с надписью «Наказан» и прикоснулась к ней волшебной палочкой.

– Повязку не снимать до утра. После педсовета явитесь ко мне в кабинет, тогда и будет закончено ваше наказание.

– Можно уходить? – спросил Гарри.

– Спокойной ночи, мистер Поттер, – сладко оскалилась Амбридж.

Гарри ушел в Гриффиндорскую гостиную.

– Ну как? – поднялась к нему навстречу Гермиона.

– Старое доброе перышко, – ответил Гарри. – Даже не интересно.

– Зато больно, – посочувствовал Рон.

– Вполне терпимо, – пожал плечами Гарри.

На его повязку начали обращать внимания другие ученики. И Гарри это не понравилось. Рука тем временем разболелась не на шутку.

– Я пойду попрошу у мадам Помфри заживляющего зелья, – сказала Гермиона.

Рон бормотал в адрес Амбридж все ругательства и проклятия, какие только знал. Гарри потирал повязку, пытаясь унять боль. Гермиона вскоре вернулась, зажимая в кулаке флакончик с желтоватой жидкостью. Гарри попытался снять повязку, наплевав, что ему за это будет, – рука горела. Но повязка не снималась. Гермиона некоторое время пыталась снять её при помощи разных заклинаний, но ничего не получалось.

– Ладно, жаба, все равно я что-нибудь придумаю, – Гермиона налила настойку на повязку, надеясь, что зелье протечет сквозь ткань, но ткань оказалась непромокаемой.

– Какая мерзкая садистка! Разве так можно?! Боже мой, Гарри, ну что же делать! Ты же страдаешь! – Гермиона всхлипнула.

Гарри чувствовал, что у него поднимается температура. Рука саднила и пекла так, словно на неё насыпали жгучего перца.

– Может, мадам Помфри сумеет снять повязку? – предположил Рон.

– Амбридж запретила ей без её ведома оказывать помощь наказанным школьникам, пригрозила, что уволит. Мадам Помфри тайком сунула мне зелье, рискуя вызвать гнев этой Жабы! – огорченно произнесла Гермиона.

– Может, Тонкс? Она ведь бывший аврор, знает много всяких заклинаний, – Рон сочувствующе смотрел на потирающего руку Гарри.

– Точно! – обрадовалась Гермиона. – Гарри, давай неси свой плащ, прокрадемся к Тонкс невидимыми, чтобы не навлечь на неё беду.

Гарри поднялся в спальню, порылся в чемодане, достал старый свитер и снял с него заклинание. Свитер превратился в плащ-невидимку.

Гарри завернулся в него и спустился вниз. Гермиона ждала его уже возле выхода.

*

Возле портрета Полной Дамы прохаживалась Люси Луш с несколькими членами Инквизиторского Отряда. Они явно ждали, пока из Гриффиндорской гостиной выйдут Гарри или Гермиона. Девушка подумала, что карателям покажется подозрительным, что дверь открылась сама по себе. Ситуацию спас Рон.

– Эй, госпожа главная помощница Великого Инквизитора, Сына Министра Магии и Верховного Старосты школы, – окликнул он Люси, выглянув из-за портрета Полной Дамы. Гарри и Гермиона бесшумно прошли мимо Инквизиторского отряда.

– Чего тебе? Уже 9 часов, так что если высунешься из гостиной, наказание назначу! – взвизгнула Люси.

– А если я тебе галеон дам? – прищурился Рон.

Люси заинтересованно вытянула толстую шею.

– Эй, Луш, если ты и дальше так деньги грести будешь, некого будет наказывать! – насмешливо отозвался Монтегю.

– Тебе что деньги не нужны, что ли? – возмутилась Люси.

– Нужны, но Поттер и его дружки на особом счету. Так что притихни! – пригрозил тот.

– Жаль, что тебя тогда вытащили из туалета, – огрызнулся Рон и закрыл дверь, не желая ничего слышать про снятые 10 очков с Гриффиндора.

*

– Ах ты старая макака! – воскликнула Тонкс, осмотрев повязку Гарри. – Использовала одно из заклинаний наказания. Неудивительно, что ты, Герми, не знаешь его… Я с таким встречалась только потому, что училась на аврора. Один из старинных способов кары. Причем не школьников, а преступников. Сильно болит? – Нимфадора обеспокоено посмотрела на раскрасневшееся лицо Гарри. – Ого, мальчик мой дорогой, да ты весь горишь!

Тонкс произнесла контрзаклинание и сняла повязку. Гермиона быстро помазала многострадальную руку остатками зелья. Гарри почувствовал огромное облегчение.

– Завтра произнесешь заклинание, которому я тебя сейчас научу, и сходишь к Жабе на перевязку, если она сочтет нужным продолжить наказание, – посоветовала Тонкс.

– Амбридж догадается, что повязку снимали? – спросила Гермиона.

– Не должна. Насколько я её знаю, она талантлива только в одной области – как испортить людям жизнь. Постарайся старательно вернуть повязку на руку, Гарри, и прими измученный вид. Амбридж только этого и надо.

*

Гарри уснул почти мгновенно. Рука зажила, температура спала, боль и жжение исчезли. Засыпая, он видел, что трансфигурирует Амбридж в огромную болотную жабу, а Макгонагал ставит ему высший балл за это задание на ЖАБА.

*

Гарри проснулся в отличном настроении. Было уже утро. Гермиона ещё спала, удобно устроившись рядом и обняв его. Хотелось летать, но близость теплого девичьего тела вызвало желание подкорректировать планы. В конце концов, преобразоваться можно и среди дня. Ведь теперь ходить на тренировки по квиддичу не нужно. Даже смотреть матч нельзя. Гарри вспомнил Амбридж и её сладкое пожелание «Спокойной ночи». Так вот как Гарри должен был провести эту ночь – страдая от боли и температуры. Ну что ж, значит, будем страдать.

Гарри заглянул под кровать. Добби не было. Кружевного матраса тоже, видимо, спит вместе с другими эльфами. Отлично!

*

– Ты сегодня по-взрослому, – Гермиона довольно улыбалась, удобно устроившись на Гарри и чувствуя, что его пальцы перебирают её волосы. – Основательно и откровенно… Мы пропустили завтрак.

– Ты огорчилась из-за этого?

– Конечно нет! Наоборот, я выиграла вдвойне. Во-первых, я получила удовольствие. Во-вторых, Драконий Отряд не смог тебя спровоцировать и наказать.

– А позавтракать мы можем и здесь. Добби нам что-нибудь принесет! – подхватил Гарри.

– Ты бы с ним помирился, Гарри, – попросила Гермиона.

– А я с ним и не ссорился. Я просто запретил ему смотреть, как мы занимаемся тем, чем сейчас занимались.

– Ты велел ему не показываться на глаза, – укоризненно произнесла Гермиона.

– Когда мы любим друг друга, – уточнил Гарри.

– Значит, Добби прощен?

– Прощен, но спать он будет по-прежнему вместе с другими эльфами.

– Хорошо, а то ведь он плакал, Гарри! – Гермиона позвала эльфа. Гарри прикрылся одеялом.

– Добби, Гарри тебя прощает, можешь показываться ему на глаза, – девушка улыбнулась.

Добби радостно взвизгнул.

– Но подсматривать за нами все равно нельзя, спать ты будешь и дальше с другими эльфами, – добавил Гарри.

Эльф огорченно посмотрел на своих растрепанных и раздетых хозяев.

– Да, Добби, именно так. А сейчас принеси нам что-нибудь поесть, – Гарри постарался придать своему голосу максимальную строгость.

Добби вздохнул «Да, сэр!» и исчез.

*

Когда Гарри подошел к кабинету Амбридж, политпедсовет еще не закончился, и ему пришлось немного подождать, пока директриса освободится. Перед выходом из комнаты за сэром Кэдоганом Гарри посмотрел на себя в зеркало и попытался убрать довольную улыбку с лица и сытый блеск из глаз. Гермиона дала ему понюхать какую-то гадость, от которой Гарри долго чихал и кашлял. После этого рассмеялся, увидев свои покрасневшие глаза и припухший нос.

Появившаяся Амбридж бросила на Гарри внимательный взгляд и, по видимому, осталась довольна.

– Это вам впрок будет, мистер Поттер, – шелково произнесла директриса, снимая с руки юноши повязку. – Я понимаю, что вы были любимцем Дамблдора и он научил вас кое-каким штучкам из высшей магии, но я не разрешаю вам злоупотреблять этими знаниями. Можете идти.

Гарри вышел из замка, чтобы найти уединенное место, преобразоваться и полетать.

– Привет, Гарри, – услышал он голос Тонкс.

Молодая женщина держала на руках Сириуса и приветливо улыбалась, но Гарри почувствовал, что она взвинчена.

Гарри поприветствовал её и поблагодарил на спасение руки.

– Не за что. Теперь я знаю, что такое не переносить кого-то на дух! – ответила Нимфадора. Сириус радостно протянул к Гарри руки. – Подержи его, я немного успокоюсь, потому что чувствую, что сейчас взорвусь от злости.

Гарри взял малыша.

– Только что была психушка под названием политпедсовет, – пожаловалась Тонкс. – Как Жаба нас критиковала! Халатное отношение к работе, попустительство, предвзятое отношение к некоторым ученикам! Кто бы говорил! Вся школа знает, что эта подушка надутая с тебя глаз не сводит, только и ждет удобного случая, чтобы наказать! И она что-то квакала про предвзятое отношение! Наехала на каждого учителя! Кроме Снейпа. Но у того был такой вид, что я бы назвала самоубийцей того, кто что-то скажет о его педагогической некомпетентности. Прочитала нам приказ Министерства о запрете преподавать полукровкам. Так что Фиренце и Хагрид уволены.

– Уволены?!

– Не пугайся, – поспешила успокоить его Тонкс. – Хагриду разрешили остаться при школе лесником. А вот Фиренце велено убираться категорически. Досталось и нашей бедной предсказательнице. С профессора Трелони перья летели во все стороны. А она, как назло, от стресса пить начала, пришла сегодня с таким лицом… В общем, Амбридж вынесла ей суровый выговор, боюсь, что Сивилла следующая на вылет из Хогвартса, потому что вместо предсказаний наша директриса хочет поставить уроки по новейшей магической истории. И хочет вести самолично, причем только у старших курсов.

– И профессор Дамблдор по прежнему считает, что Хогвартс – это самое безопасное для меня место? – спросил Гарри.

– Да, Гарри… – твердо ответила Тонкс. – Потому что пока ты в школе, ты живешь и борешься. Если ты себя будешь хорошо вести, то максимум, что тебе грозит, – это порка у Амбридж. Если ты сбежишь и будешь скрываться в доме Сириуса, то … Это ужасно. Поверь мне. Я видела, как он страдал от безделья и невозможности сделать что-либо полезное.

Гарри слегка побледнел, прижимая к себе Сириуса-младшего.

– Держись, Гарри, – подбодрила его Нимфадора. – Мне тоже досталось. Мой доклад о том, что физические наказания в школе можно применять только в крайнем случае, подвергся такой критике со стороны нашей Инквизиторши, что я только голову в плечи втягивала. А ещё… ну, это тоже следовало ожидать… В общем, дуэльный клуб пока закрыли. Под предлогом того, что я на него не завела журнал, не разработала план и методику. Мерлин мой, у меня же нет педагогического образования! Когда эта квакуха начинает душить меня перечнем никому не нужных бумажек, я зверею. Ну разве плох был мой дуэльный клуб?

– В том то и дело, что хорош. Вы очень все доступно объясняете и показываете. Ей показалось это опасным, – ответил Гарри.

*

После разговора с Тонкс Гарри почувствовал, что в нем растет желание сопротивляться, что-то делать, бороться.

– Мы что-нибудь придумаем, Гарри! – твердо произнесла Гермиона, выслушав его. – Только дай мне время сориентироваться, что делать.

Глава 33. Раздувающее зелье

Прошло ещё три дня нового режима в Хогвартсе. Среди школьников начало увеличиваться число ходящих с повязкой или табличкой «Наказан». С табличкой считалось унизительнее. Филч был счастлив. Работы у него было невпроворот, потому что подростки и старшекурсники не в полной мере осознавали тот факт, что все меняется. Подавляющее число из «осужденных» на порку были приговорены Начальником Инквизиторского отряда. Драко стал настолько невыносим, что вызывал раздражение у всех без исключения учителей. Казалось, что он занимал в школе должность более главную, чем Долорес Амбридж. Больше всех от него страдала Тонкс. Люси Луш бесплатно рассказывала, что Драко при всем классе обозвал её подстилкой оборотня, и она не смогла наказать его, потому что указ директора сделал Старосту Школы неприкосновенным.

Амбридж продолжала инспектировать учителей. И Гарри чувствовал исходящее от неё желание наказать именно его. Зная, что учителя не будут подставлять Гарри под удар, директриса терпеливо ходила на все уроки 7 курса Гриффиндора и сама искала повод, чтобы придраться к чему-либо и заставить Гарри дать повод для порки. И Гарри находил особое удовольствие в том, что на уроках вел себя примерно, знал материал отлично и не давал ни малейшей зацепки раздувающейся от злости Амбридж.

Гораздо труднее было с Инквизиторским отрядом. Малфой и его свита ходили за Гарри едва ли не по пятам. Его спасало только то, что его одноклассники, завидев карателей, окружали Гарри плотным кольцом и уводили подальше. В Гриффиндорских часах количество рубинов не поднималось больше 50, хотя учителя не скупились на баллы за хорошие ответы пострадавшего факультета.

*

К четвергу Гарри ухитрился остаться в числе ненаказанных учеников. Амбридж, Драко и Инквизиторский отряд настолько тяжело переживали этот факт, что директриса пришла на урок зелий. Снейп, недовольно скривившись, пропустил Амбридж в кабинет и злобно начал урок, обозначив его цель как приготовление раздувающего зелья. Некоторое время в классе царила обычная рабочая атмосфера. Старшекурсники склонились над котлами, Снейп собрал пергаменты с домашними заданиями и выставил оценки за проверенные зелья в журнал. Гарри поставил легенькую невидимую защиту сзади себя, чтобы рыбьи глаза и кусочки крысиной селезенки, которыми в него швырялся Малфой, и которые упорно не замечали ни Амбридж, ни Снейп, не попадали в его затылок. Гермиона бросала в сторону старосты уничтожающие взгляды. Но в присутствии Амбридж Драко чувствовал себя особенно привольно.

Наконец, Амбридж, видя, что урок подходит к концу, а Гарри так и не наказан, перестала писать, поднялась из-за стола и пошла заглядывать в котлы школьников. Лицо Снейпа свела судорога глубокого отвращения и презрения. Впрочем, это можно было легко списать на запахи, которые стояли в подземелье из-за недоваренного раздувающего зелья.

Драко это нисколько не смутило. Взяв распотрошенную лягушку, он швырнул её в Гарри. Легкая защита разбилась, и Гарри с отвращением снял с затылка скользкую тушку.

– Да иди ты! – в сердцах крикнул он и швырнул лягушку в Малфоя. Секундой позже он увидел стоящую возле Драко Амбридж. Лягушка, не долетев до старосты, плюхнулась в котел Малфоя. Зелье взорвалось, окатив с ног до головы директрису и начальника Инквизиторского отряда.

Гарри расхохотался. Он знал, что теперь мечта Амбридж осуществилась, его накажут, но ничего не мог с собой поделать. Он смеялся. Громко и от души. Амбридж и Драко раздувались, вызывая всеобщее безудержное веселье. Рон вытирал слезы. Дин и Шеймус согнулись пополам. Лаванда и Парвати пищали, прикрывая лицо руками. Снейп не спеша подошел к директрисе и капнул на неё противоядием. Затем, также не торопясь, проделал ту же процедуру с Драко. Лицо его было перекошено злорадной ухмылкой.

– Наказан! – взвизгнула Амбридж, указывая своим коротким толстым пальцем на хохочущего Гарри. Тот кивнул, не прекращая смеяться.

– А то, что Малфой в Гарри кидался, это ничего? – воскликнула Гермиона.

– И ещё 50 очков с Гриффиндора, – рявкнула Амбридж.

Выхватив из сумочки табличку, она подскочила к Гарри и повесила её на шею юноше.

– Так ходить до 6 вечера! Потом на порку к мистеру Филчу! – слащавость и приторность совершенно не слышались в голосе разъяренной директрисы.

Амбридж схватила свою сумочку и пулей вылетела из подземелья.

– Дождалась своего, мымра пучеглазая, – сочувствующе прошептал Рон.

– Ничего, – махнул рукой Гарри. – Зато какое шоу было! Ради такого зрелища можно потерпеть некоторые неудобства.

– Гарри, – Гермиона расстроено смотрела на него. – Гермиона, пожалуйста, заблокируйся от моих вечерних ощущений, – попросил её Гарри и улыбнулся. – Она все равно нашла бы, к чему придраться. А так ещё и все повеселились.

*

До вечера Гарри вынужден был ходить с табличкой «Наказан». Ощущения были отвратительные, хотя он и пытался уговорить себя, что на это не стоит обращать внимания. Ведь висящая на шее фанерка не причиняет боли. Зато мешает и приковывает внимание всех школьников, – возражал внутренний голос. Ведь остальные «наказанные» носят всего лишь повязку на руке, причем без заклинания наказания. На переменах Гарри несколько раз видел Инквизиторский Отряд, сопровождавший Старосту Школы. Малфой бросал на Гарри выразительные предвкушающие взгляды. Было очевидно, что он пожелает присутствовать на наказании. Гермиона, не отстающая от Гарри ни на шаг, была совершенно подавлена. Рон разрабатывал план мелких и незаметных пакостей для Амбридж и, чтобы хоть немного поддержать боевой дух Гарри, восторгался полетом жабы и силой взрыва, раздувшим директрису и Малфоя.

В 6 вечера Гарри явился в комнату для порки. Это было одно из помещений в подземелье, которое и раньше использовалось для наказаний.

– Ну наконец-то и тебя наказали! – злорадно прорычал Филч, увидев вошедшего Гарри. – Раздевайся до пояса и ложись! Я тебя повоспитываю! Припомню все твои похождения! Как ты мне полы пачкал, какобомбы взрывал, и госпожу директрису не слушался!

Дверь скрипнула и впустила в комнату Драко, Милисент, Кребба, Гойла и Люси.

– А вам чего? – рыкнул на них Филч. – Тоже на порку?

– Нет, мы хотим посмотреть, как вы будете наказывать Поттера. Я – староста и начальник Инквизиторского отряда. Мне можно смотреть, – ответил Драко и попытался наколдовать себе кресло. Вместо этого получился колченогий стул. Малфой выругался сквозь зубы. Гарри коротко усмехнулся.

– Вот, садись, Драко, – позвала его Милисент. Её стул получился некрасивый, но хотя бы устойчивый.

Меньше всего Гарри хотелось, чтобы за его наказанием наблюдал Малфой и его верная компания. Волна предвкушения и ожидания, исходящая от них, была очень мощной и невероятно противной.

Дверь снова скрипнула. Вошла Амбридж.

– Вы готовы, мистер Поттер? – растянулась она в сладкой улыбке. – Приступайте, мистер Филч!

Гарри неохотно снял рубашку и футболку, обнажая подтянутый юношеский торс.

Люси так упоенно думала о том, как она будет это описывать желающим, что даже раскрыла рот. Милисент удивленно вытаращилась на полуобнаженного Гарри. Малфой недовольно скривился. Амбридж алчно улыбалась.

Гарри лег. Теперь главное – не вскрикнуть, а лучше даже показать, что порка – это пустяковое наказание, устаревшее и совершенно бесполезное. Гарри не знал, какую реакцию приберегло его тело на удары розгами. Как ни плохо относились к нему Дурсли, но ни дядя Вернон, ни тетя Петуния никогда его не пороли. Подзатыльники, тычки, – это было, бывало и за волосы таскали, но чаще – чулан и лишение обеда.

Было больно. Даже очень. Но не намного больнее, чем было руке от пера. И уж никак не сравнимо с той дикой болью, которую Гарри испытал на кладбище под воздействием Круцио. И близко не было похоже на тот кошмар, который он пережил, когда в Министерстве Магии ощутил себя в кольцах огромной белой змеи. Гарри изо всех сил постарался сохранить бесстрастное выражение лица, словно Филч не бил его, а легонько журил.

– Достаточно на первый раз, – сладенько пропела Амбридж.

Филч с сожалением прекратил порку.

– Как наказанному, вам, мистер Поттер, запрещено обращаться за помощью к мадам Помфри. Обработайте его спину, Аргус, – директриса протянула сторожу флакон.

Гарри ощутил, что ему на спину вылили что-то, напоминающее холодную воду. Стало легче, но уже через несколько секунд боль и жжение в спине вернулись.

– Можете одеваться, – сказала Амбридж и внимательно посмотрела в лицо Гарри.

Он растянул губы в улыбке «Всего лишь? А я-то думал!» Злорадное торжество вмиг исчезло с лица директрисы, и Гарри подумал, как здорово, что эта министерская жаба не владеет блокологией. Иначе радоваться ей сейчас до подпрыгивания на месте – спина Гарри саднила так, что он еле сдерживал шипение и стоны.

Раздосадованная Амбридж ушла, хлопнув дверью.

– Ну что, господин Верховный Инквизитор, сам, небось, с метлы нарочно спрыгнул, чтобы был повод меня наказать, – Гарри натянул футболку и подчеркнуто небрежно хмыкнул. – Надеюсь, тебе было хорошо. Штаны не испачкал?

– Заткнись! – процедил Малфой. – Думаешь не видно, что тебе больно!

– Вполне терпимо, – Гарри даже пожал плечами, хотя при этом его лицо едва не исказила гримаса боли. – Целые поколения школьников наказывали до меня, никто не умер. Вполне обычное наказание.

Инквизиторский отряд разочарованно переглянулся и вышел.

*

Едва Гарри вышел из подземелья, как сразу попал в объятия Гермионы. Глаза девушки были мокрыми и красными. Гарри, опираясь на неё, поплелся в комнату за сэром Кэдоганом. Каждое прикосновение футболки к спине отдавалось болью до тошноты.

– Я заранее запаслась заживляющим зельем, – проговорила Гермиона, снимая с Гарри рубашку при помощи заклинания. – Добрая мадам Помфри дала мне целый большой пузырек. Ложись, я обработаю спину.

Гарри лег на кровать и услышал удивленный возглас Гермионы.

– Но у тебя нет следов от розог!

– Амбридж убрала, – ответил Гарри, вспомнив ощущение льющейся на него холодной воды. – А боль оставила. На добрую память…

Гермиона внимательно осмотрела спину и осторожно провела пальцами по коже. Гарри зашипел от боли.

– Следы все-таки остались, кожа немного покраснела здесь и здесь…– Гермиона обработала спину Гарри заживляющим зельем. Краснота вскоре исчезла, но там, где прошлись розги, продолжало саднить.

– Какая отвратительная, гадкая, мерзкая садистка! – Гермиона вытерла выступившие слезы. – Это слишком жестоко так наказывать! Ты страдаешь от боли, а тебе ещё нужно конспектировать эту дурацкую газету!

– Причем, если я на завтрашнее политсобрание не приготовлюсь, то меня снова накажут, – произнес Гарри с горькой иронией в голосе.

– Ну уж нет! – Гермиона вскочила. – Я не позволю этой мерзкой жабе мучить тебя!

Гарри попытался поудобнее лечь, надеясь найти позу, в которой он будет не так сильно страдать от боли.

– Я пойду к Тонкс. Может, она снова сможет помочь нам.

Гермиона завернулась в плащ-невидимку и ушла. Гарри закрыл глаза. Вскоре рядом послышалось тихое всхлипывание. Он резко сел, скривившись от ощущений в спине, и увидел огромные светящиеся обожанием и состраданием зеленые глаза-мячики.

– Гарри Поттер терпит такие муки, – жалобно проговорил эльф.

– Ты меня напугал, Добби, – Гарри лег снова.

– Добби хочет чем-нибудь помочь Гарри Поттеру, – Добби сел на кровать рядом с Гарри и осторожно погладил его по голове. Прикосновения были неожиданно приятными.

– Боль вполне терпимая, Добби, – чувствуя неловкость, отозвался Гарри.

– Гарри Поттер очень терпелив, – с благоговением прошептал эльф.

Теперь его лапки погладили Гарри по предплечью, и Гарри быстро убрал руку – эльф нацелился поцеловать её.

– Добби, ты что? – Гарри даже покраснел от смущения.

– Добби хочет облегчить страдания Гарри Поттера, – эльф снова с обожанием посмотрел на Гарри и погладил по голове.

Гарри не успел опомниться, как эльф с рыданиями начал обцеловывать его руку.

– Добби, ты спятил! Ты что делаешь? – вскрикнул Гарри, выхватывая руку из цепких лапок эльфа.

– Гарри Поттер освободил Добби из рабства, дал ему работу, это так важно, сэр! – Добби зарыдал с новой силой. – Бывший хозяин Добби теперь у власти! Добби верит, что Гарри Поттер свергнет его и уничтожит Того-Кого-Нельзя-Называть!

– Мне бы твою уверенность, – вздохнул Гарри и снова лег на кровать.

Вернулась огорченная Гермиона.

– Я поговорила с Тонкс, она не знает, как тебе помочь, – Гермиона села рядом с Гарри и погладила его по плечу. – Посоветовала попробовать обезболивающее зелье…

Гарри выпил предложенное Гермионой питье. Боль притупилась.

– Нужно конспектировать эту долбанную газету, – неохотно поднимаясь с кровати, напомнил себе Гарри.

– Перепиши то, что есть у меня, только своими словами, – Гермиона заботливо пододвинула к нему свою тетрадь.

– Спасибо, – искренне поблагодарил её Гарри. – Мерлин всемогущий, когда ты успела все это сделать?

– Ты же знаешь, я учу уроки быстро, – ответила Гермиона.

– О боже, я же ещё не все уроки выучил! – ужаснулся Гарри.

– Я помогу, – тут же откликнулась девушка.

Обезболивающее зелье вызывало сонливость, и Гарри с трудом одолел переписывание конспекта статей «Волшебного голоса правды».

– Я все, больше не могу, я уже пару раз уснул, пока писал этот бред! Гермиона, давай я лучше завтра пораньше встану и доучу, ладно? – Гарри лег на кровать и через минуту уже крепко спал. Девушка уложила в его сумку необходимые учебники, заранее принесенные из гостиной Гриффиндора, и разложила на тумбочке то, что завтра с утра должен был доучить Гарри.

*

Как велела Гермиона, Добби разбудил Гарри в 6 утра. Спина уже почти не болела. Гарри с трудом вынырнул из сладкого и крепкого утреннего сна, в глаза словно насыпали песку.

Гермиона честно попыталась проснуться тоже и помочь, но, едва приоткрыв глаза, заснула опять. Гарри не стал её беспокоить. К завтраку он доучил все необходимые уроки.

Школьники, вынужденные встать на полчаса раньше, хмуро слушали сводку новостей от Амбридж. Драко, удобно облокотившись на круглого Кребба, откровенно спал, сладко посапывая во сне. Амбридж сделала вид, что этого не заметила. Перво-наперво она проверила наличие конспекта у Гарри и едва скрыла разочарование, когда увидела, что новости записаны. Через минуту она схватила конспект Гермионы и сверила с записями Гарри. Затем, швырнув тетради на стол, начала политическое собрание.

Гермиона с торжествующей улыбкой посмотрела директрисе вслед.

Все уроки пятницы Амбридж просидела вместе с классом Гарри. Она требовала, чтобы учителя начинали уроки с проверки наличия домашнего задания у Гарри, и разочаровано кривилась, когда видела, что Гарри сделал все необходимое. Преподаватели, делая вид, что ничего не понимают, или хвалили, или не вызывали Гарри, сам же он вел себя на уроках как примерный мальчик.

Уходя с последнего урока, Амбридж ясно думала про квиддич.

– Неужели опять к чему-то придерется? – опасливо спросил Рон.

– Меня на игре не будет, так что этой дутой жабе придется поломать голову над тем, как присудить победу Слизерину.

– Вы читали новое объявление – матч будет судить Людо Бэгмен, – отозвалась Гермиона.

– Но он вроде бы симпатизирует Гарри, – Рон почесал затылок.

– Да, но его оставили начальником отдела физкультуры и спорта, поэтому я не знаю, что думать, – произнесла Гермиона.

– Надеюсь, что Джинни сумеет поймать снитч, – сказал Гарри.

*

Предстоящий матч вызывал особый интерес. Всем было страшно любопытно, утрет ли все-таки нос обиженный Гриффиндор зарвавшемуся Слизерину. На трибунах квиддичного поля собрались все ученики Хогвартса. Кроме Гарри.

На трибуне для преподавателей рядом с Амбридж восседал сам Министр Магии Люциус Малфой. Место Колина Криви занял одетый в полосатую мантию Людо Бэгмен. Никто не заметил, что на самом верху, над всеми преподавателями и министром скромно пристроился сапсан.

По свистку Бэгмена матч начался. Игроки взлетели, и школьники увидели, что Драко летит на своем «Нимбусе – 2001». Рон сам не ожидал, что этот факт так поднимет ему настроение и зарядит боевой дух. Он крепче обхватил держак своей «Молнии».

Гарри увидел снитч сразу. Его зрение в облике сокола было невероятно острым. Инстинкт едва не заставил его рвануть за мячиком. Но, вовремя спохватившись, Гарри сделал небольшой круг и вернулся на свое место.

Игра была грязной и нечестной. Людо Бэгмен совершенно не замечал нарушения со стороны слизеринцев, зато назначал пенальти за каждое нарушение гриффиндорцев. Рон защищал ворота так, словно от этого зависела его жизнь. Джинни делала невозможное для того, чтобы поймать снитч, но золотой мячик уворачивался так, словно Амбридж лично с ним провела перед матчем воспитательную беседу. Впрочем от Драко Малфоя он улетал с не меньшей прытью. После Гарриной «Молнии», на которой Драко, забыв про свою карательную миссию и потеснив гриффиндорскую команду, тренировался каждый день, «Нимбус» старосты казался ему медленным и неповоротливым. «Ползая» на нем за снитчем по всему полю, Драко истратил весь свой ругательный запас в адрес Поттера и его метлы.

Гарри нетерпеливо взлетел, когда Джинни едва не схватила снитч. В ту минуту, когда её пальцы почти коснулись мячика, мощный удар битой Гойла сбил девушку с метлы. Под разочарованные восклицания гриффиндорцев Джинни упала на землю. Драко поймал снитч и сделал победный круг над полем.

– Чтоб ты сдох! – в сердцах пожелал ему Рон и побежал к лежащей Джинни.

Над девушкой уже склонились мадам Хуч и мадам Помфри.

– Ненормальная игра! Так же и убить недолго! – воскликнула мадам Помфри.

– Рон, я жива, – с трудом проговорила Джинни, закрывая глаза.

– Игра была нечестная, ты ни в чем не виновата, сестричка, – Рон пожал её руку.

– Да что это за игра! Слизерину все подсудили! Фу! – гриффиндорская команда обступила Рона и с грустью смотрела, как уносят на носилках Джинни.

Амбридж, усилив голос заклинанием, поздравляла Слизерин с победой. Команда окружила Драко и радостно кричала. Гойлу пожимали руку. Драко манерно улыбался.

– Короче, классно эта рыжая слетела, молодец Гойл, десять очков Слизерину.

– Так тебя можно с честной победой поздравить, да, Малфой? – к нему подошел Рон со своей командой.

– А что, скажешь нечестная? Я поймал снитч, хоть Поттер и стащил мою «Молнию».

– Во-первых, свою «Молнию», – звонко произнесла появившаяся Гермиона, – а во-вторых, ты забыл начислить себе 20 очков за пойманный снитч, господин Великий Инквизитор.

– Спасибо, что напомнила, грязнокровка, – осклабился Малфой. – 150 очков моему факультету за то, что я поймал снитч!

– В ваших часах уже камням некуда падать! Лопнут, бедные! – огрызнулась Гермиона и, резко развернувшись, пошла.

– Упивайся нечестной победой! А мне лично смотреть на тебя противно! – добавил Рон и тоже повернулся, чтобы уйти.

Навстречу им шел Снейп.

Лицо его было мрачным, словно он был вовсе не рад победе. – А-а! – раздался вскрик Драко. – Ах ты, мерзкая птица! Кто-нибудь! Подстрелите эту тварь!

Рон и Гермиона обернулись к психующему Малфою, вокруг которого столпились его поклонники. На зализанных светлых волосах старосты красовался птичий помет. В небе улетал сапсан.

Рон грохнулся от смеха. Гермиона последовала его примеру.

– Профессор! Смотрите, что мне сделали! – истерично орал Драко, указывая на голову. – Уберите же это! Накажите!..

– Кребб, Гойл, быстренько вскочили на метлы и догнали сокола, посмевшего об… как это сказать повежливее, Гермиона? – гоготал Рон.

– Обгадить Верховного Инквизитора Хогвартса! – добавила Гермиона, вытирая слезы, выступившие от смеха.

– Все наказаны! Придурки! 100 очков с Гриффиндора! Профессор Снейп! Накажите же их! – Драко затопал ногами.

– Ведите себя достойно, мистер Малфой! – веско проговорил Снейп и взмахом палочки убрал помет с волос Драко.

Драко мгновенно остыл под взглядом декана.

– Расслабьтесь, ваше величество, говорят, это на удачу, – сквозь хохот выдавил из себя Рон.

– Идите праздновать победу, – мрачно приказал Снейп. – Господин Министр хочет сказать вам пару поздравительных слов, – и, увидев округлившиеся от изумления глаза Драко, добавил, – ничего смертельного с вами не произошло!

Глава 34. Брачный период

Гермиона нашла Гарри в гостиной Гриффиндора. Он сидел на диване, красный от смеха.

– А ведь не целился! – Гарри снова залился. – Само получилось!

– Класс! Гарри! Это было просто… просто супер! – Рон похлопал друга по плечу, пожал руку и снова хлопнул по плечу.

Гермиона ласково взъерошила ему волосы.

– Я тоже очень рада, что так получилось, но переживаю, что Снейп тебя накажет. Все-таки Малфой – его любимец. – Да пусть делает, что хочет, – все ещё смеясь, ответил Гарри. – Зато как Дракошина честь запятнана!

*

– Слушай, Гарри, а как так получилось, что ты «Молнию» забрал у нашего верховного властелина? – спросил Рон, когда вдоволь насмеялся и почувствовал, что от смеха у него болят живот и щеки.

– Веришь, Рон, стащил, самым наглым и бессовестным образом! Украл свою метлу!

– Нет, на самом деле, Гарри! Даже от меня скрыл! – улыбалась Гермиона.

– Значит, дело было так, – Гарри понизил голос. – Я взял под мышку плащ-невидимку и попробовал преобразоваться. Наверное, от злости и решительности получилось. Потом полетел к Слизеринской башне, где находятся спальни, и влетел в первое попавшееся открытое окно. Потом превратился в себя, завернулся в плащ и отправился искать свою метлу. Как я и предполагал, она стояла возле кровати нашего господина и повелителя. Я её забрал и тихонько ушел через слизеринскую гостиную.

– Молодец, Гарри! – искренне похвалила его Гермиона.

– Ага! План простой и хитрый одновременно! – поддакнул Рон.

– Профессор Дамблдор был прав: анимагия дает огромные преимущества, – Гарри улыбнулся и подмигнул своим друзьям. – Но вы даже не представляете, что я обнаружил в Слизеринской башне.

– Что? – заинтригованно воскликнули Рон и Гермиона.

– Драко выселил из своей спальни Кребба, Гойла и … ну, не знаю, с кем он там ещё спал по соседству. В общем, перевел их в другие комнаты, потеснив остальных, и оборудовал себе любовное гнездышко – 5 звезд не меньше!

– Чего? – не понял Рон.

– Он спит один в своей спальне, вернее, очень редко один! – усмехнулся Гарри.

– Меняя слизеринок каждую ночь? – скривился Рон.

– Ну, вот тут уж не могу точно сказать, только догадки. Среди слизеринок мало по-настоящему симпатичных девушек. Я бы например с Милисент не лег в одну кровать даже под страхом смертной казни, однако Драко ходит с ней в паре уже… страшно сказать – с сентября!

– Да он уже её сто раз посылал. А она терпит все его измены, да ещё сама же к нему липнет, – презрительно фыркнула Гермиона. – Разве можно так себя не уважать!

– Блин, этот Малфой!.. – Гарри покачал головой. – Если и дальше так пойдет, то скоро в Хогвартсе Амбридж по его просьбе подпишет указ о праве первой ночи.

*

За субботу и воскресенье Гарри ни разу не встретил Амбридж, и настроение его улучшилось настолько, что воспоминания о выпученных жабьих глазах, выпоротой спине и табличке, висящей на шее, стали казаться дурным сном. Снейпа он не видел тоже, но морально готовился к наказанию, которое неминуемо последует в понедельник. В душе Гарри успокаивал себя тем, что каким бы ни был Снейп вредным и придирчивым, самое страшное его наказание не сравнится с изобретательностью новой директрисы Хогвартса. Хотя, все-таки так подпортить репутацию Драко!.. Школа второй день с хихиканьем пересказывает друг другу в подробностях, как это было. Гриффиндор уже раз 50 благословил того удивительного неизвестного сокола, который так удачно попал в начальника Инквизиторского отряда. «Ну не отравит же он меня!» – размышлял Гарри, сидя рядом с кроватью, на которой лежала Джинни.

– Ну как ты? – Гермиона расставляла на тумбочке многочисленные открытки в поддержку раненого гриффиндорского ловца.

– Ребра поломал, кабан, – ответила девушка. – Но, к счастью, мадам Помфри уже все вылечила. Сейчас она мне велела лежать и набираться сил.

– 29 открыток, Джинни! Причем не только от наших. Вот парни из Рейвенклов тоже желают тебе быстрее выздоравливать.

– Рейвенкловцы – следующие, кто должен играть со Слизерином, – вспомнил Гарри.

– Они уже заранее знают, что их засудят тоже, – кисло заметил Рон.

– В квиддич так играть не интересно, – проговорил Дин Томас.

– Совершенно верно, – ответила Гермиона. – Амбридж добьется того, что со Слизерином никто не захочет состязаться.

– И тогда, – хмыкнул Гарри, – Амбридж подпишет приказ, что все команды, отказавшиеся играть со Слизерином, будут наказаны, подвергнутся штрафу и принудительной игре.

Все невесело рассмеялись.

– Издала бы уже сразу указ, что кубком по квиддичу торжественно, блин, награждается команда Слизерина. Ура Драко Малфою. Славься, сын господина Министра! – воскликнул Рон.

– Пусть подписывает хоть сотню таких указов, – ответила Гермиона. – Ведь прелесть победы в том и заключается, чтобы за неё бороться честно и трудно. Уже давно никто не удивляется, что часы Слизерина ломятся от назначенных баллов, а в Гриффиндоре лежит всего лишь горстка рубинов. Да и то только потому, что учителя назначают по 20 очков за каждый правильный ответ.

– Так, все, – Рон вскочил. – Я пошел писать письмо близнецам. Пусть зададут жару этой образине бородавчатой!

– Только чтобы осторожно, Рон, – предупредила Гермиона. – Я не хочу, чтобы Фред и Джордж пострадали!

*

Позже, уже вечером, Рон, благодушно улыбаясь и развалившись на диване в гостиной Гриффиндора, говорил Гарри:

– Все, сову близнецам отослал, они что-нибудь придумают. А то, ишь ты, кикимора с бантиком, распоясалась тут!

Гарри улыбнулся.

– Хорошо бы. У меня самого руки чешутся, как хочется напакостить этой мымре!

– Слушай, Гарри, а может, ты и ей, ну этого того, на голову? – предложил Рон и захохотал.

– О, я бы с удовольствием, но я ещё плохо контролирую свои птичьи инстинкты. С Малфоем это получилось как-то… само собой и от души! – Гарри прыснул. – Как научусь, так сразу!

– Она, небось, ничего и не почувствует, – Рон усмехнулся. – Это же ее стихия! Жаль, я не умею в кота превращаться. Пробрался бы вечером к ней в комнату и надул ей в тапочки! Говорят, от котов запах – зашибись!

– Нужно предложить профессору Макгонагал, – смеясь, ответил Гарри. – Она терпеть не может нашу Жабу!

– А, может, Криволапику Гермиониному предложить?

– Отличная идея! – подхватил Гарри. – Криволапик, кс-кс-кс, где ты?

Гарри взял на руки появившегося кота Гермионы и тихонько что-то прошептал ему на ухо. Криволапик согласно мурлыкнул и подошел к выходу из гостиной. Гарри выпустил его и обернулся, чтобы посмотреть, что делает Гермиона.

Девушка конспектировала «Волшебный голос правды».

– Гермиона спятила! – недоуменно пожал плечами Рон. – В субботу вечером конспектировать эту звезданутую газету!

– Она права, – ответил Гарри, – это мы с тобой ленимся. На неделе будет много других уроков, кинусь только в четверг вечером, устану так, что неохота будет все это делать, а Амбриджке, сволочи такой, только этого и надо! Я и Гермиона у неё на особом счету.

– Гермиона всегда права, если Гермиона не права, то это только кажется, досчитай до 10 и увидишь, что она права, – Рон захихикал.

– Ну, когда она права, то права, – пожал плечами Гарри, – но, бывает, что и не права, но редко. Гермиона, правда, очень умная и рассудительная.

– Гарри, ну ты и смешной! – Рон ещё громче захихикал.

– Почему? – Гарри обиженно напрягся.

– Эх, как ты жену свою слушаешься! – Рон встретился взглядом с Гарри и попытался угомонить вырывающиеся смешки. – Ладно, это твое дело. Я вот что хотел спросить… – Рон понизил голос. – Как у вас в постели?

– Рон, ты же сам недавно предполагал, что лучше всех, – Гарри выразительно посмотрел на него.

– Ну, тогда я имел в виду в самый главный момент, – Рон поморщился из-за того, что Гарри его не сразу понял. – Я имею в виду, ну… в общем, тебе не надоело, а?

Гарри перестал смеяться и удивленно вытаращился на Рона.

– Ну, у меня, понимаешь, такое с Парвати. Скучно… Три-четыре раза в неделю вяло трахаемся у меня за пологом кровати. Всегда одно и тоже. А ведь ты с Гермионой уже второй год…

– Знаешь, – Гарри странно посмотрел на него. Из той смеси чувств, которую Рон прочитал в его взгляде, он понял только сочувствие. – Похоже, Гермиона в очередной раз была права. Ты не любишь Парвати.

– Не люблю, – вяло согласился Рон.

– А заниматься любовью с любовью…хм, забавно получилось, ну так вот, это другое дело.

– Нет, без любви это тоже классно, – возразил Рон. – Просто Парвати… она какая-то неизобретательная.

Гарри прыснул.

– А чего ты смеешься? Она ещё и эгоистка к тому же, ее удовольствие – это хоть умри! Ну и все равно… надоедает как-то. Ложишься с ней и знаешь наперед, что будет.

– Как я понял, ты в поисках новой партнерши? Если это будет не Луна, то Гермиона будет ругаться, – Гарри рассмеялся.

– Далась ей эта Лунатичка! Нет, она, конечно, уже стала ничего, но все равно того, – Рон выпучил глаза, изображая затуманенный взгляд Луны. – А вот что с ней делать в постели, пусть твоя Гермиона хоть прибьет меня, я не знаю. Попробую к Лаванде как-нибудь подкатить. Она вроде бы свободна пока, а Лунатичка пусть подрастает. Она ещё маленькая. Так в случае чего и скажешь Гермионе.

– Ты полагаешь, что я отчитываюсь перед Гермионой за твою личную жизнь? – сквозь смех осведомился Гарри.

– Нет, но … вдруг попросит тебя повлиять там на меня или все такое. Ладно, ты не увиливай от ответа, скажи, какая Гермиона ну в…в общем ты понял.

– Я её очень люблю и никого другого рядом с собой не представляю, – спокойно, но искренне ответил Гарри. – А насчет постели… Ну, Гермиона очень много кое-чего знает, так что с ней не соскучишься… – Гарри немного смутился от собственных слов.

Рон от зависти даже приоткрыл рот.

– Вот это да! Слушай, Гарри, это ж она в книжках маггловских вычитала! – взгляд Рона сделался умоляющим. – Попроси у неё, а? Для меня, Гарри?

– Ладно, – согласился тот.

– Я уже закончила конспект, – к ним подошла Гермиона. – То, что пишут, просто возмутительно. Наше новое правительство начало очень серьезную травлю магглов! Их хотят причислить в особый класс волшебных тварей, которые будут где-то на уровне домашних эльфов.

– Гермиона, – Гарри устало вздохнул. – Знаешь, наверное, лучше будет, если мы с тобой будем конспектировать эту голосистую макулатуру накануне политсобрания. Так, по крайней мере, ты будешь расстраиваться раз в неделю. Думаешь, меня не дергало от возмущения, когда я переписывал хвалебные слова о благотворительности прекрасного семьянина и верного мужа мистера Малфоя, который Люциус? Эта тварь когда-то едва не изнасиловала мою маму!

Рон тихо выругался в адрес Малфоя-старшего. Гермиона сочувственно посмотрела на Гарри.

– Никаких улучшений. Только все хуже и хуже в волшебном сообществе, – наконец, вздохнула она. – Я пыталась издать свою книгу «Хотят ли эльфы быть рабами», но профессор Дамблдор сказал, что пока это невозможно. Те, кто осмелится её напечатать, будут немедленно убиты.

– Может, на маггловском оборудовании, – предложил Гарри.

– Без применения заклинаний это невозможно, а если применить Обливиайте в маггловском мире, это сразу станет известно Министерству. Дамблдор не хочет, чтобы кто-нибудь пострадал из простых людей. Их и так ждет много неприятностей в связи с тем, что происходит у нас. Но профессор сказал, что обязательно что-нибудь придумает.

– Конечно, с его-то умениями, – бодро ответил Рон. – А я отправил сову близнецам с просьбой прислать мне кучу какобомб и спецпитания для спецсачкования. А то эта жаба забыла, что её место в болоте. Вот туда я её и отправлю под грохот канонады от Фреда и Джорджа!

*

В ванной был полумрак от наколдованных свечей. Были теплые струи воды, объятия, поцелуи, милые нежные глупости, произнесенные шепотом в ухо, ласки и полеты к звездам.

И Рон, дуралей такой, ещё спрашивал, не надоело ли это! Да свидания в комнате за сэром Кэдоганом стали едва ли не единственной отрадой с тех пор, как в школе появилась Амбридж! Только бы эта Жаба не догадалась в Гриффиндорской спальне поставить какого-нибудь Кребба или Гойла, который должен следить, спит ли Гарри на своем месте!

– Нужно перебраться на кровать, – сонно пробормотала Гермиона, укрываясь полотенцем.

– Угу, – согласился Гарри, прижимая её к себе. – Полотенца сюда я бросил. Добби… мерзавец, кажется, не подглядывает.

– Кажется, – кивнула Гермиона.

– Э-ге-ге! О-го-го! – донеслись до них приглушенные звуки.

– Что такое? – Гермиона узнала радостные восклицания Добби.

– Я убью его, – беззлобно пообещал Гарри, неохотно поднимаясь.

– О-хо-хо! – радовался где-то за стенкой эльф.

Гарри повязал полотенце на бедрах и вышел из ванной. Гермиона, завернувшись в халат, вышла за ним следом, чтобы в случае чего защитить эльфа или хотя бы сделать наказание справедливо-мягким.

– И-хи-хи! – ясно донеслось из-под кровати.

– Неужели напился? – спросила девушка.

– Может, у него день рождения? Ты не знаешь, Гермиона, когда у него день рождения?

– Я спрашивала. Добби не помнит, – ответила Гермиона.

– Ладно, – Гарри встал на колени и заглянул под кровать. Через несколько секунд он, зажав себе рот рукой, повернулся к Гермионе.

– Что? – заинтригованно спросила она.

Гарри закрыл лицо руками и скорчился. Через несколько мгновений Гермиона поняла, что от смеха. Девушка тоже заглянула под кровать.

– Ну… что ж, – Гермиона изо всех сил сдерживалась, чтобы не расхохотаться. – Мы стали свидетелями довольно редкого и мало изученного явления среди эльфов.

Гарри рухнул на пол, громко хохоча.

– Не спугни их, Гарри, – девушка, тихонько смеясь, поднялась и взяла с тумбочки волшебную палочку.

– Ой, я не могу, – Гарри застонал. – Я же не знал, что у них тоже такое бывает!

– А как, по-твоему, они размножаются? Почкуются, что ли? – укоризненно улыбаясь, ответила Гермиона. – Ты, кстати, не обратил внимания, кто избранница Добби?

Гарри, продолжая хохотать, помотал головой.

– Мне ужасно интересно, Добби ведь свободный эльф. Возможно, у него были проблемы, когда он искал себе пару, – Гермиона, смущенно покраснев, заглянула под кровать снова.

Гарри уже только всхлипывал, лежа на ковре.

– Винки, – радостно сообщила пунцовая Гермиона.

– Рад за неё, – с трудом выговорил Гарри, вытирая выступившие от смеха слезы.

– Ты не понял, НАСКОЛЬКО это важно, Гарри, – торжественно объявила девушка. – Эльфенок, который у них родится, будет первым по-настоящему свободным эльфом!

– О-ой, так и умереть от смеха недолго, – Гарри с трудом поднялся.

– Только что же нам теперь делать? – Гермиона озадаченно посмотрела на кровать. – Мне неловко слушать эти забавные любовные восклицания эльфов…

– Может, извинимся перед Добби и попросим его перебраться для любовных игр в другую комнату? – предложил Гарри.

– Нет, Гарри, это невозможно, пока брачный период не пройдет, Добби и Винки никого не видят и не слышат.

– Вот, блин, – огорчился Гарри. – И сколько у них эта любовь будет продолжаться?

– С неделю, – ответила Гермиона, – может быть.

– То есть как?!

– Я прочитала про эльфов все, что только нашла в библиотеке Хогвартса, но заносчивые волшебники не утруждали себя вопросом, как размножаются эльфы, им нужно было только, чтобы они работали. Когда эльфов было много, они как-то плодились. Потом, по моему глубокому убеждению, из-за рабства, их количество начало сокращаться. И тогда только господа чародеи озадаченно начали чесать себе затылки! – глаза девушки гневно сверкали. – Достоверно известно, что брачный период у эльфов бывает раз в несколько лет. Но от чего зависит его наступление – неизвестно. У многих семей оставалось по 1 – 2 эльфа, поэтому часто возникали споры из-за потомства, рожденного от эльфов разных семей. Естественно, владельцы эльфинь оставляли эльфят себе. Тогда владельцы эльфов просто не отдавали своих работников на спаривание.

– Бред какой-то, – пожал печами Гарри. – Ведь так бедные эльфы могут и перевестись.

Гермиона с радостным изумлением посмотрела на Гарри – неужели поддерживает её мнение в эльфийском вопросе?

– Вот и я об этом, Гарри! – довольно воскликнула она. – Эльфов осталось не так уж и много. Больше всего их в Хогвартсе. Очевидно, для них здесь самые лучшие условия.

– Ладно, а мы своими разговорами этих влюбленных, – он кивнул на кровать, – не отвлекаем?

– Я наложила заклинание неслышимости, – ответила девушка.

Гарри выразительно на неё посмотрел. Из-под кровати доносились радостные повизгивания Добби и Винки.

– Ах да, – Гермиона покраснела, – неслышимости для них.

Девушка снова взмахнула палочкой и «Э-ге-гей!» оборвалось.

– Так лучше, а то смешно, в самом деле, – Гарри прыснул. – Что теперь? Нам из комнаты нужно выселяться?

– Если эльфы не уйдут, то да, – ответила Гермиона.

Гарри что-то невнятно проворчал.

– Мне тоже очень жаль уходить из комнаты, но… – Гермиона развела руками.

Гарри вернулся в ванную за своими вещами, оделся, накинул плащ-невидимку и, обняв Гермиону, вышел в коридор. По дороге они встретили Пивза, который парил над Филчем и миссис Норрис, и злорадно напевал ехидную песенку про то, что староста школы спит с Люси Луш. Филч злобно отмахивался от полтергейста и грозил директрисой и изгнанием из замка. Но Пивз только громче захихикал и приправил свою песенку парой непристойных выражений.

Гарри тихонько зашелся от беззвучного смеха, уткнувшись в плечо Гермионы.

– Неужели правда? – шепотом ахнула Гермиона.

– Гермиона, от лица мужчин всего мира я заявляю тебе, что это не может быть добровольно, – прошептал Гарри, давясь от смеха. – Надо будет рассказать завтра Рону, пусть похохочет.

*

– Спокойной ночи, – Гермиона обняла Гарри и поднялась по лестнице в спальни для девочек.

– Спокойной ночи, – понуро ответил Гарри.

Спать на своем старом месте ему совсем не хотелось. Он слишком привык чувствовать Гермиону рядом с собой. Гарри неохотно поднялся в свою спальню, разделся и лег в холодную постель. Он ощущал, что где-то рядом за пологом Невилл тайком читал купленный в Хогсмиде и чудом не отобранный Снейпом журнал для взрослых волшебников, крепко спал Шеймус и грезил о Джинни Дин Томас (хорошо, что Рон не знает!). Кстати, о Роне. Гарри удивленно поднял брови.

– Ну поласкай меня! – возмущался Рон. – Я же тебя уже ублажил!

– Слушай, Рон, я устала, давай делай свое дело, и разбегаемся, – раздраженно ответила Парвати.

– Но так нечестно! Я же выполняю все твои прихоти!

– Я тоже! Я уступила тебе, хоть ты мне и соврал: Грейнджер не знает, как вернуть мне девственность!

– Она просто не хочет тебе это говорить, я узнаю сам и скажу!

– Врешь ты все! Видел бы ты её физиономию, когда я её об этом спросила!

– Ну, ладно, все равно твою девственность уже не вернешь, поэтому живи дальше, – Рон хихикнул, – регулярной половой жизнью. Со мной!

– Что я и делаю, – фыркнула Парвати.

– Но почему ты меня не хочешь поласкать? – обиделся Рон.

– Давай завтра, – неохотно предложила Парвати.

– Завтра, завтра, а завтра будет опять давай завтра, – недовольно пробурчал Рон. – Я тогда тоже тебя ласкать не буду!

– То есть как! – возмутилась Парвати. – Я по-другому не умею получать удовольствие!

– А почему ты его не получаешь, когда мы … ну того?

– Не получается, – огрызнулась Парвати.

– Ладно, ну тогда давай хотя бы рукой, – попросил Рон. – Мне… ну завестись надо…

– Ну рукой ладно, давай… заводись, – милостиво согласилась Парвати.

Гарри вскочил, преобразовался в сокола и полетел в поисках спальни Гермионы.

Девушка уже спала, когда сквозь сон почувствовала, что Гарри удобно устроился рядом, обняв её.

– Гарри… – пробормотала она.

– Да ну их, спать невозможно! Я без тебя не могу!

– Угу, – девушка согласно прижалась к нему, – так лучше.

Глава 35. Порка

Наступил понедельник и Гарри понял, почему за все выходные ни разу не встретил Амбридж: расписание уроков было полностью изменено в связи с увольнением Сивиллы Трелони и введением нового предмета – «Новейшей магической истории». Профессор Макгонагал с едва заметной злорадной усмешкой раздавала своим ученикам новое расписание. Причину злорадства Минервы Гарри понял в течение следующих трех уроков: расписание не было четко согласованно и все его недостатки всплывали то тут, то там в виде накладок и окон. Поэтому почти весь первый урок новейшей истории, который поставили в паре со Слизерином, и который, разумеется, должна была вести сама директриса, прошел без преподавателя. Амбридж только успела раздать всем первый выпуск новой газеты «Волшебный вестник», как прибежал Колин Криви с просьбой от профессора Спраут уладить создавшееся недоразумение: к ней пришли сразу три курса, и разместить их в теплице просто невозможно.

– Конспектируйте интервью с Министром Магии, – недовольно приказала Амбридж и ушла.

Гриффиндор неохотно принялся за работу. Некоторые слизеринцы тоже пододвинули к себе газеты. Драко лишь мельком взглянул на фотографию милостиво улыбающегося Люциуса и принялся кидаться в Гарри припасенными шариками-вонючками.

Гарри взмахнул волшебной палочкой, устанавливая невидимую стену. Рон демонстративно втянул носом воздух.

– Что-то воняет, – наконец, изрек он. – От тебя что ли, Малфой?

– Заткнись, Уизли, это ты воняешь вместе со всей своей семейкой, живущей на помойке, – огрызнулся Драко.

– Извини, а я думал, что ты никак не смоешь то, что тебе уронил на голову сокол, – показал зубы Рон.

– 10 очков с Гриффиндора, – ответил Малфой.

– Напугал, – пожал плечами Рон.

– Ещё раз разинешь свою рыжую пасть, Уизли, и я назначу тебе наказание, – Драко скривил губы.

– Между прочим, – подала голос Гермиона, – по школе вышел приказ, что старосте школы при назначении физического наказания нужно согласовать его с профессором Снейпом. Видимо, в связи с участившимся злоупотреблением властью.

– Класс! – хихикнул Рон. – Филч, наверное, уже задолбался пороть, работает, бедняга, в три смены!

Драко в ответ расхохотался:

– Снейп – самый классный препод этой школы, он тебе не 10, а 20 ударов назначит, рыжий!

– За что? – спросила Гермиона. – За то, что Рон сказал, что тебя птичка обгадила? Так это правда, Малфой!

Гриффиндор радостно загудел.

– Заткнись, поганая грязнокровка! – приказал Драко. – Тогда я скажу Снейпу, что ты, Уизли… ты меня ударил.

– Профессор Снейп не любит, когда ему врут, особенно чистокровные аристократы, – ехидным голосом громко произнесла Гермиона.

Гарри, на секунду оторвавшись от чтения газеты, ещё раз взмахнул волшебной палочкой. Шарик-вонючка, с силой пущенный в его сторону, срикошетил и вернулся к Драко. Гриффиндор снова рассмеялся. Малфой снял ещё 10 очков.

– А Пивз нам рассказал, что у тебя, Малфой, роман, – растянувшись в нехорошей улыбке, сообщил Рон.

– С кем? – в глазах старосты появилась настороженность.

– С Люси Луш!

Гриффиндорцы грохнулись от смеха.

– Это неправда! – возмутился Малфой. – 20 очков с Гриффиндора!

– Да хоть 30, у нас их больше не осталось! – хохотал Рон.

– Я пожалуюсь отцу, и этого мерзкого полтергейста вышвырнут из замка!

– Чтобы не подглядывал! – крикнул кто-то из гриффиндорцев, и все зашлись в новом приступе смеха.

– Да Пивз плевать хотел на приказы твоего папочки! – насмешливо протянул Дин Томас.

– Разве что, если мистер Малфой вызовет отряд авроров и сотню дементоров, и они будут гоняться за нашим школьным полтергейстом, – воскликнул Шеймус. – Под непристойные песенки!

– Заткнитесь все! – крикнул Драко. – Я прикажу всех пороть! За оскорбление старосты!

– Знаете, ваше чистокровное величество, – Гарри поднял голову над газетой, – конспектировали бы вы лучше тезисы своего папы, а то какой же вы нам пример подаете? Самый верный слуга директора – и не выполняет её задания! Ай-яй-яй!

Гриффиндорцы посмеивались над разъяренным Малфоем. Гарри, отгородившись от общего шума, конспектировал статью из «Волшебного вестника».

К концу урока появилась злая и запыхавшаяся Амбридж.

– Поттер! – с порога квакнула директриса. – Сдать конспект на проверку!

Гарри поднялся со своего места, не спеша подошел к учительскому столу и положил исписанный свиток пергамента. Гермиона тихонько потирала руками, глядя на вытянувшееся от удивления лицо Амбридж.

– Ну что ж, – с трудом скрывая разочарование, произнесла та, – сегодня после уроков жду вас и мистера Уизли в своем кабинете.

– Меня? – переспросил Рон.

– Да, мистер Уизли, вас. Кажется, вы написали письмо своим братьям, в котором использовали бранные слова в мой адрес, – Амбридж растянулась в жуткой улыбке. – Это очень серьёзное нарушение. Вы будете наказаны.

– Ну, ладно, я. А Гарри тут при чем?

– Узнаете после уроков, – ответила Амбридж и снова отвратительно улыбнулась.

– Что, еще не придумала, старая мерзкая жаба? – процедила тихо Гермиона.

– Ну вот, зря старался конспектировать этот бред, – Гарри усмехнулся и покачал головой.

– Она же просто травит тебя! – Гермиону трусило от возмущения.

– Ку-ку, Поттер, ты все равно попал! – мимо них прошел Малфой в сопровождении скалящихся Кребба и Гойла. – Жаль, что директору Амбридж не надо согласовывать наказания у профессора Снейпа! А то он бы приказал тебя подвесить вверх ногами в своем подземелье!

– Извини, Гарри, я хотел как лучше… С этим письмом, – пробормотал Рон.

– Ты ни в чем не виноват, Рон, – успокоил его Гарри, – эта жирная пиявка все равно что-нибудь придумала бы.

– Я ненавижу её, – со слезами в голосе произнесла Гермиона.

По пути на обед девушка столкнулась со Снейпом, который мрачно летел по коридору.

– Нужно смотреть, куда идете, мисс Грейнджер, – раздраженно бросил он, и Гермиона почувствовала, что он всунул ей в руку флакон.

*

После уроков Гарри и Рон отправились в «логово жабы», как обозвал Рон кабинет Амбридж.

Директриса довольно улыбалась. И Гарри понял, что она уже придумала, к чему придраться.

– Так значит, вы считаете меня помойной жабой, жиртряской и кикиморой пучеглазой, мистер Уизли? – сладко осведомилась она, раскладывая перед собой письмо, которое Рон отсылал близнецам.

Гарри едва удержался от смеха.

– Очень смешно, мистер Поттер, за такие вещи из школы можно выгнать, – произнесла Амбридж.

– Вас многие за глаза обзывают, – спокойно ответил Гарри. – Если всех выгнать, то некому в Хогвартсе будет учиться.

– Что ж, тогда я буду просто наказывать всякого, кто посмеет оскорбить меня. Итак, мистер Уизли, я назначаю вам порку у мистера Филча. 20 ударов.

Рон что-то буркнул.

– Вам тоже, мистер Поттер, – сладко улыбнулась Амбридж.

– А Гарри-то за что?! – возмутился Рон. – Ведь письмо я писал, а не он!

– А разве не мистер Поттер надоумил вас? – осведомилась директриса.

– Нет, конечно, – убежденно ответил Рон.

– Разве, мистер Поттер?

– Мой ответ что-нибудь изменит? – хмыкнул Гарри. – Если вам так хочется меня выпороть.

– То есть вы считаете, что я несправедливо вас наказала? Вы не согласны с тем, как называл меня мистер Уизли в письме? И вы не хотели, чтобы вам помогли устроить массовые беспорядки в школе?

– Нет, – дерзко ответил Гарри. – Я полностью согласен с Роном.

– Отлично! – обрадовалась Амбридж. – Вечером будьте любезны прийти в подземелье в комнату для наказаний.

Директриса взяла со стола две таблички и протянула их Гарри и Рону. Парни молча надели их себе на шею.

– Можете быть свободны, – Амбридж снова гадко улыбнулась.

– Слушай, Гарри, она, наверное, кончает, когда тебя наказывает, – растянулся в ухмылке Рон, когда они поднимались по лестнице.

– А что ей, бедняге, делать, если другого способа получить удовольствие нет? – ответил Гарри.

– Ага, любовничек-то в Азкабане сидит! Слушай, Гарри, а порка – это не очень больно? А то меня до сих пор только мама шлепала.

– Терпимо.

– Черт знает что в школе происходит! – возмутился Рон. – Почему никто из родителей не пожалуется…

– Куда? Люциусу Малфою? – Гарри грустно усмехнулся.

– Ну… я не знаю, общественное мнение! В конце концов, школу можно бросить!

– И куда идти? За последнее время вышло несколько законов. Если ты не имеешь полного магического образования, то можешь отправляться нищенствовать к магглам.

– А у магглов разве так плохо?

– Нет, просто магглов вот-вот объявят волшебными тварями и разрешат на них охоту. Гермиона говорит, что если в ближайшее время ничего к лучшему не изменится, то … я им не завидую. Маголорожденным волшебникам тоже. Газеты пестрят статьями, в которых превозносятся чистокровные.

– Ну, тогда можно перейти в другую школу! – воскликнул Рон. – На Хогвартсе свет клином не сошелся!

– Это очень сложно. Во-первых, учиться на чужом языке, а во-вторых, в других школах свои завихрения.

– Но там нет Амбридж!

– В Бобатоне после того, как выгнали мадам Максим, директором стал один из Упивающихся.

– Мадам Максим выгнали? – ахнул Рон.

– Почти сразу же после Дамблдора. Несколько наших учеников перешли в Бобатон, и сказали, что там порядки как в военной казарме, – Гарри снова усмехнулся. – И там нет меня – громоотвода на все случаи жизни. Ведь пока Жаба прыгает за мной со штрафными санкциями, другим ученикам живется более или менее нормально, особенно, если они не дружат со мной.

– А в Дурмштранге?

– Директор – Долохов, – коротко ответил Гарри.

– Долохов? – ахнул Рон. – Тот козел, который Гермиону чуть не прибил?!

– Да.

– Блин, Гарри! Куда мир катится?

– И я задаюсь этим же вопросом, – ответил голос Тонкс. Молодая волшебница шла им навстречу.

– Здравствуйте, профессор Тонкс, – поприветствовал ее Гарри.

– Привет, – улыбнулась она, но увидев таблички, всплеснула руками, – что опять наказан, Гарри? И ты, Рон?

Рон рассказал, за что.

– О, – расстроено протянула Нимфадора, – вся почта просматривается Амбриджкой и её верным Инквизиторским отрядом.

– Да я же вроде вечером письмо отправил, тихонько, никто и не заметил, – начал оправдываться Рон.

– Какой ты наивный, это тебе так показалось, что никто не заметил! Амбридж полагает, что ты или Гарри напишете письмо профессору Дамблдору.

– А что с ним, вы знаете? – тихо спросил Гарри.

– С ним все в порядке, пытается бороться, – шепотом ответила Тонкс. – И просит меня за тобой присматривать, поэтому завтра вечером, если что, ты наказан, понятно? – Нимфадора подмигнула.

– Спасибо, профессор, – ответил Гарри.

– Кстати о спасибо, а куда Добби подевался? Он так хорошо за моим маленьким приглядывал.

– У Добби брачный период, – прыснул Гарри.

– Что, правда? – удивилась Тонкс. – Вот это классно! Так у тебя скоро еще один эльф будет? А Гермиона начнет воспитывать новое поколение свободных эльфов! – Тонкс рассмеялась и извлекла из сумки рукопись «Хотят ли эльфы быть рабами». – Вот, передашь ей, а то я уже несколько дней ношу с собой и забываю. Голова вот такая! Столько всего навалилось. А книжка классная, твоей Гермионе писателем надо быть!

Тонкс огляделась.

– Иногда жалею, что у меня нет такого же волшебного глаза, как у Муди. В общем, дела у меня такие. Амбридж издала приказ «Об отчетности», в котором говорится, что каждый учитель должен подробно отчитываться за каждый день – где был, какие кружки и занятия провел, с кем общался. Когда она мне его лично зачитала, – продолжила Тонкс, – я ей нахамила, спросив, а писать ли в еженедельных отчетах, сколько раз и с кем я сплю. И что вы думаете, она мне сделала?

– Неужели к Филчу отправила? – спросил Рон.

– Нет, Филча я не вынесу даже ради общего дела, – хихикнула Тонкс. Гарри и Рон рассмеялись. – Нет, она подписала следующий приказ «О моральном облике учителя». И в нем написала, что преподавателям Хогвартса нельзя иметь внебрачные связи. Намек ясен?

– Ещё бы, – ответил Гарри.

– Так что пора объявлять о моей помолвке с Ремом.

– А что – здорово, – обрадовался Рон, – поженитесь, и Жаба вам не указ! Не может же она запретить мужу и жене видеться!

Гарри согласно кивнул.

– Так и сообщу моей любимой начальнице, – Тонкс хитро улыбнулась. – Ну, а теперь хорошие новости!

– Неужели? Давайте, – с готовностью отозвался Гарри.

– Какой-то неизвестный кот или кошка сделал или сделала лужицу в тапочки Жабки, так она вчера с утра пораньше с Макгонагал ругалась, думала, что это она!

Гарри и Рон переглянулись и захохотали.

– Минерва, конечно, ненавидит и презирает эту подушку пучеглазую. Но подумать такое на уважаемого преподавателя! – Тонкс тоже рассмеялась. – Макгонагал предложила Жабе вынести этот вопрос на следующий педсовет!

– И что, вынесет? – спросил Рон.

– Нет, конечно! Снейп вмешался и так побрил бородавки нашей директрисе, что той теперь стыдно даже Люциусу пожаловаться! Устыдил! – Тонкс уже трясло от смеха.

– Так что, – Рон недоверчиво пожал плечами, – Снейп – наш человек?

– Как-никак – член Ордена Феникса, – одними губами произнесла Тонкс. – И хоть я его тоже недолюбливаю, но с приходом Амбридж, он – единственный, кто может реально ей противостоять! Ладно, пока, – быстро добавила Тонкс и легко побежала по ступенькам.

Несколькими секундами позже Гарри и Рон услышали характерный визг – Люси что-то яростно доказывала Креббу и Гойлу.

– Ну ничего, – тихо прорычал Рон, – я все равно доберусь до близнецов и будешь ты, свинья позорная, сидеть в болоте вместе с Филчем и Амбридж! И в честь тебя будет летать фейерверк!

*

Гарри ждал, что к сегодняшней порке добавится завтрашнее взыскание от Снейпа. Не может же профессор так просто пережить унижение Драко! Гарри до сих пор слышал, как в коридорах хохочут школьники, вспоминая «позор года». Гарри только надеялся, что прошедшие три дня слегка охладят злость профессора, и все ограничится вызовом в подземелье и применением психологического давления.

Гарри постарался до вечерней порки выучить все уроки на завтра и посоветовал сделать тоже самое Рону.

– После Филча уже не до уроков будет, – пояснил он, – у Гермионы обезболивающего зелья больше нет, а мадам Помфри запрещено помогать наказанным. Возле больничного крыла дежурят малфоевские подлизы, следят, чтобы никто тайком не пробрался.

В назначенное время они вошли в комнату наказаний и увидели, что там в наколдованном кресле восседала Амбридж.

– Опять ты! – обрадовался Филч, даже не взглянув на Рона.

– Кто первый? – Амбридж растянула рот в жабьей улыбке.

– Ну, давайте, меня, – буркнул Рон.

– Я рада, что вы понимаете, что виноваты, мистер Уизли, я напишу о вашем наказании вашим родителям. А мистеру Артуру Уизли сообщат на работе. Хочу напомнить, что подобное поведение впредь очень повредит карьере вашего отца.

Рон шевельнул губами, мысленно ругая Амбридж последними словами. Он снял свитер и рубашку и лег. Филч принялся за порку.

– Ай, – удивленно крикнул Рон, – да вы что! Больно же! Да куда ж вы так лупите! А-а-а!

Амбридж возбужденно завозилась в кресле. Ей понравилась реакция Рона на мастерские удары Филча.

– Это вам будет впрок, мистер Уизли, – сладенько протянула Амбридж и вылила на спину парня бесцветную жидкость из большого пузырька, который вытащила из кармана мантии.

Гарри увидел, что следы от ударов на спине Рона быстро затянулись.

– Теперь ваша очередь, мистер Поттер, – Амбридж с предвкушением посмотрела на юношу.

Гарри, хмурясь, разделся и твердо решил ни за что не кричать. Даже если его Филч превратит в отбивную. Доставить радость этой туше! Ну уж нет!

Почему-то в этот раз боль была сильнее, чем в прошлый. Может, Филч отточил мастерство? Гарри, сцепив зубы, терпел и чувствовал, как удивляется Рон и злятся Амбридж и Филч. Один удар был особенно неудачным. Гарри едва не вскрикнул. В глазах потемнело.

– Меня просто бесят все эти наивные разговоры, будто не следует бить тех, кто это заслужил. Хорошая порка помогает в 99 случаев из 100. А тебя часто пороли? – злорадно спросила тетушка Мардж.

– Ну… да, много раз, – ответил Гарри.

– Мне не нравится твой тон, парень, – ответила тетушка, сузив глаза. – Если ты так небрежно об этом говоришь, то тебя мало бьют. Петунья, я бы на твоем месте написала его учителям. И подчеркни, что этого мальчишку нужно наказывать посильнее!

*

– Ну что ж ты так меня грызешь, малой? – Джеймс, улыбаясь, уворачивался от попытки малыша ухватить его за подбородок.

– Что, зубы режутся? – спросил Сириус. Он небрежно развалился на диване в гостиной дома Поттеров.

– Да, и он чешет десны об папин подбородок, да, Гарри? А папе, наверное, больно, как считаешь, Бэмби? Подержи его, Бродяга, я схожу за зельем.

– Каким зельем? – спросил Сириус, беря ребенка на руки. – Ну на, погрызи пока крестного… Ой, а он ещё и слюнявый, Сохатый!

– А как ты хотел? – добродушно усмехнулся Джеймс, беря со стола склянку. – И сопли, и слюни – неизменный атрибут детства! Лили приготовила Гарри зелье, чтобы он не так страдал от своих режущихся зубов, а то плачет по ночам, бывало, что и температурил. А Лили… она за малого так переживает. И я тоже, кстати, – добавил он.

Джеймс отобрал у Сириуса сына и принялся смазывать десны ребенка содержимым склянки.

– Я тебе грызну! Сиря, ну глянь, что он вытворяет, уже и мои пальцы в ход пошли! Вот, сейчас кто-то получит!

Сириус с покровительственной усмешкой наблюдал за процедурой. Гарри успокоился и даже вскоре занялся погремушкой, которую наколдовал ему отец.

– Сохатый, а тебя в детстве славные предки пороли? – спросил Сириус.

– Ну, дед пару раз хворостиной зад мой шустрый почесал, но за дело, а так вообще-то со мной искали компромисс, – охотно ответил Джеймс. – А почему ты спросил?

– В одной маггловской книге прочитал, что физическими наказаниями злоупотребляют, как правило, те, кого в детстве самих наказывали. Вот я и думаю, каким я буду папашей своему сыну, если он у меня каким-то чудом появится, – сказал Сириус.

– А что, разве тебя в детстве били? – удивился Джеймс.

– Так, чтобы целенаправленно, типа, порка по воскресениям – за неделю заработал, нет, но когда мамаша начинала воспитывать, то могла зашибить чем ни попадя. Папаша в основном давил на психику и тыкал в наш старинный гобелен. Вот я и спросил, как у тебя с этим?

– Ты что, Бродяга, разве не видишь, что у меня пацан деликатесный! – рассмеялся Джеймс. – Да и Лили меня точно убьет, если я, не дай Бог, подниму руку на сына!

– Ты о чем, Джеймс? – в комнату вошла Лили.

Гарри радостно пополз к ней, едва ее увидел.

– Я говорю, что горе тому, кто посмеет ударить нашего Гарри, – преданно вытянулся Джеймс. И встретив удивленный взгляд жены, пояснил: – Мы с Сириусом обсуждали вопрос о нецелесообразности применения физических наказаний в воспитании Гарри.

– Какие физические наказания! – воскликнула Лили, беря ребенка на руки.

– Абсолютно с тобой согласен, – кивнул Джеймс и бросил на Сириуса выразительный взгляд. Тот улыбался, глядя, как загораются глаза Лили.

– Джеймс, – серьёзно произнесла молодая женщина, – я не знаю, как это принято у вас, волшебников, но я заранее предупреждаю, что не позволю бить Гарри! Он ещё маленький, чтобы сказать, какой у него характер, но совершенно очевидно, что это необычный ребенок!

– И я об этом, Лили! – Джеймс даже прижал руки к груди, чтобы выразить свое согласие.

– И я тоже, – сказал Сириус. – Я, собственно, хотел сказать, что в детстве боялся своих родителей, а в подростковом возрасте пошел в отрыв. Так что, Лили, мы согласны с тобой. Единственная просьба, не забывай, что он – мальчик, а не девочка.

– Разумеется, я помню это, – строго произнесла Лили.

Малыш притих у неё на руках, внимательно глядя то на отца, то на маму.

*

Гарри открыл глаза. Кажется, порка была окончена. Амбридж лила на спину что-то холодное.

– То есть вы хотите сказать, мистер Поттер, что вам было не больно? – осведомилась директриса.

– Абсолютно, – ответил Гарри. – Я даже слегка вздремнул, пока мистер Филч старался. Скучно как-то было!

Выражение лица Амбридж стало наградой за его страдания.

– Ну что ж, раз порка на вас не действует, тогда я назначу вам другое наказание. В следующий раз, – шелковым голосом произнесла Амбридж.

– Как вам будет угодно, – Гарри заставил себя небрежно пожать плечами. Рон изумленно смотрел на своего друга.

Раздосадованный Филч сложил розги и ушел вместе с Амбридж.

– Ой, Гарри, как ты это терпел, больно же ведь! – скривился Рон.

– Больно, Рон, – согласился Гарри, – только эта Жаба не дождется от меня…

На лестнице они встретили расстроенную Гермиону.

– Нет, теперь я точно должен добраться до Фреда и Джорджа! – убежденно произнес Рон. – Я этого так не оставлю! Гермиона, нужно придумать способ! Ведь я теперь понял, почему мне братья не пишут!

– Сначала я обработаю ваши спины, – ответила девушка и достала флакон, полученный от Снейпа. – Давайте найдем пустой класс.

Пустой класс нашелся быстро. Рон стянул с себя одним махом рубашку и свитер, но Гермиона подошла сначала к Гарри.

– Рон, как тебе услуги соколиной почты? – спросил Гарри, подставляя Гермионе спину. – О-ой, спасибо, Гермиона!

– Здорово, – радостно откликнулся Рон, подставляя и свою спину. – А что это за ерунда такая? Глянь-ка, не болит!

– Снейп дал, – шепотом ответила Гермиона.

– Да ты что? – ахнул Гарри.

– Он действительно на нашей стороне, – девушка радостно посмотрела на парней. – Думаю, что вам стоит сказать спасибо.

– Ладно, скажу, – ответил Гарри. Рон сделал вид, что не понял. Спина Гарри болеть перестала, но от прошлой боли и ощущений в спине после зелья Амбридж слегка поташнивало.

– В жизни не думал, что Снейп нам поможет, – наконец отозвался Рон. – Но ведь он должен быть против Амбридж!

– Но не должен был давать нам это зелье, – ответила Гермиона. – Однако дал, значит, нужно поблагодарить его.

Рон кисло посмотрел на неё.

*

– Я пойду с тобой, Гарри, – Гермиона взяла его за руку. – Все-таки хорошо, что он дал зелье. Я прочитала про его свойства, это как раз противоядие для той гадости, которую использует Амбридж – раны затягиваются, а боль не проходит. Какая мерзкая жестокая тварь! А Снейп оказался человеком, – шепотом добавила она. – Это очень важно сейчас, когда у нас в школе стало происходить все это безобразие.

– Честно говоря, я удивлен, – ответил Гарри. – Ведь я как-никак его любимца испачкал.

– Вот именно, а он, наверное, так зол на Малфоя, что даже не наказал тебя!

Гарри подошел к двери кабинета профессора зельеведения.

– Я подожду тебя здесь, – шепнула Гермиона.

Гарри постучал. Дверь мрачно распахнулась. Гарри вошел. Снейп сидел за столом, уставленным образцами сваренного каким-то курсом зелья. Профессор взял очередной флакон, презрительно хмыкнул и произнес «Эванеско».

– Что, Поттер? – он повернулся в сторону вошедшего Гарри.

– Пришел поблагодарить вас, – негромко произнес Гарри, внутренне напрягшись.

– За что? – спросил Снейп.

– За ваше зелье. Оно очень помогло мне, – Гарри покосился на дверь, откуда ясно ощущалась радость Гермионы.

– Я не тебе помогал, а той бедной девочке, которую профессор Дамблдор привязал к тебе, не спросив её согласия, – тяжело произнес Снейп. – Может, тебе и нравится строить из себя героя и мученика, это твое дело, но я считаю несправедливым, что из-за тебя страдает твоя жена.

– В таком случае спасибо, что помогли Гермионе, – ответил Гарри и повернулся, чтобы уйти.

– Могу подсказать, какое ещё зелье помогает после порки и других наказаний, которые ты собираешься мужественно и с улыбкой выдерживать.

Гарри обернулся. Снейп ехидно улыбался.

– Закрепляющее, Поттер. – Спасибо, сэр, учту, – кивнул Гарри. Неужели Гермиона полагала, что примирение возможно?

Гарри вышел из кабинета. Гермиона обиженно посмотрела на закрывающуюся дверь.

– Поблагодарил, – доложил Гарри и усмехнулся.

– Ну что он за человек! – расстроено произнесла девушка.

Гарри некоторое время шел молча, размышляя над словами Снейпа. Гермиона страдает из-за того, что связана с ним такими крепкими узами. Он посмотрел на девушку. Она что-то решительно говорила. Кажется, о режиме Амбридж.

– Гермиона, – прервал ее Гарри, – скажи, ты жалеешь, что нас обвенчали?

– Нет, конечно, – уверенно ответила она, останавливаясь.

– Но ты ведь страдаешь из-за того, что меня наказывают.

– Да, Гарри, но ты ни в чем не виноват. Амбридж откровенно охотится на тебя.

– Но из-за меня достается и тебе, – возразил Гарри. – Да и Рон пострадал сегодня тоже из-за меня.

– Нет, Гарри, – девушка покачала головой. – Не из-за тебя. А из-за того, что мы не подчиняемся режиму этой отвратительной жабы. Впрочем, ей наверняка приказали сверху добивать тебя и всех, кто не будет поддерживать новое правительство.

– Значит, ты точно не обижаешься на меня? – спросил Гарри, глядя ей в глаза.

– Ну, конечно, нет, Гарри! – Гермиона приблизилась к нему вплотную и провела рукой по его щеке. – Более того, я собираюсь и впредь помогать тебе и бороться! Эта гадкая министерская Жаба ещё очень пожалеет, что заняла место профессора Дамблдора.

– Звучит как страшная угроза, – Гарри обнял ее. – Твой гнев страшнее проказ близнецов!

– Да, Гарри, я наконец-то по-настоящему разозлилась!