Глава 5. Ночное свидание.

Трое друзей вошли в зал Хогвартса и по привычке подняли глаза к потолку. Свечи всё так же мирно плавали над головами. Гарри захотелось стать такой свечой, чтобы безмятежно наблюдать сверху за всем происходящим, не задумываясь о горестях и лишениях. Он снова вернулся домой, в свою любимую и родную школу магии, где все были в безопасности. Однако Гарри не покидало ощущение, что вот-вот случится нечто, более ужасное, чем на вокзале, и это вновь принесет горе окружающим его людям. Отчасти он был прав: горе, как ядовитый туман, кружилось вокруг них, всё чаще опускаясь и окутывая своими леденящими крылами, делая людей несчастными, лишая их близких и родных.

Гарри устало опустился за стол Гриффиндора и посмотрел на учительские места. Некоторые кресла были пусты. МакГонагалл встречает первоклашек, Люпин доставляет их в Хогвартс, Ральф, скорее всего, с мракоборцами, а вот где Снейп? Отсутствие профессора зельеварения вызвало у Гарри тревогу. После происшествия в Косом переулке и, особенно, после сегодняшних событий на вокзале, у него появилось странное ощущение, что у них со Снейпом есть нечто общее. Словно, отметив каждого своей печатью, Волдеморт связал их с собой и друг с другом.

— А Снейпа нет! — Гарри повернулся к друзьям.

— Надеюсь, он заболел.

— Так нельзя, Рон. Он спас Гарри сегодня на вокзале, — нахмурилась Гермиона. — А вдруг что-то случилось?

— У меня какое-то непонятное ощущение, — задумчиво выговорил Гарри.

— Шрам болит? — сразу спросила Гермиона.

— Да нет, шрам не болит, но мне как-то тяжело и не покидает предчувствие грядущей беды…

Юноша не договорил, потому что Дамблдор похлопал в ладоши и зал утих. Главные двери раскрылись, и вошла МакГонагалл, а за ней первоклашки. Новые ученики оглядывались и испуганно смотрели в зал. В глазах многих ужас и отчаяние постепенно вытеснялись восхищением удивительным убранством Большого Зала. Гарри показалось, что дети всё еще не верят, что добрались до Хогвартса целыми и невредимыми. За столом сразу появился Люпин, а вот Ральфа и Снейпа еще не было. Однако Ральфа Гарри видел в поезде и поэтому не волновался, а вот мысли о Снейпе его не покидали.

Гарри в своих раздумьях не следил за распределением, зато Гермиона не упускала из виду ни одного нового гриффиндорца. Лица учителей были хмуры и сосредоточенны. Они вяло хлопали новым ученикам и постоянно перешептывались, косясь на Гарри и Дамблдора. У парня все холодело внутри, когда он смотрел в грустные глаза обычно веселого Флитвика или строгой МакГонагалл. Даже глаза самого директора потускнели и не светились прежним озорством и лукавством. Из раздумий Гарри вывел голос Дамблдора.

— …Теперь вы стали учениками школы магии. Мне бы не хотелось начинать этот год с ужасных новостей…- зал зашуршал голосами. — Но вы уже не маленькие и должны знать, что творится за этими стенами. Именно сейчас мы понимаем, что самые безопасные в нашем представлении места, не так уж безопасны, и в любой момент могут подвергнуться нападению... — сердце Гарри с силой застучало. — … Так вот, в далекой от нас стране, где раньше и не думали о проблемах с Волдемортом, случилась большая беда, — весь зал притих и на лицах школьников отразился ужас. — В России произошло нападение на волшебный экспресс, везущий детей в одну из многочисленных в этой стране школ, — Дамблдор замолчал.

У Гарри внутри все оборвалось. Значит, вот что он чувствовал, вот чего боялся! Получается, что им повезло — они благополучно добрались до Хогвартса. И если Пожиратели Смерти нападают в таких отдалённых странах, тогда что же может случиться здесь, в Англии?! Наверное, многие ученики в этом зале сейчас думали о том же. Вот только стол Слизерина не выглядел таким уж перепуганным, а Драко Малфой надменно посматривал на остальных учеников. Гарри поборол желание пройти через весь зал и врезать тому по ухмыляющейся физиономии. Зато ему пришло в голову другое.

— Профессор Дамблдор, а много жертв в этой катастрофе? — громко спросил Гарри и встал.

— Погибло пятеро младших школьников, — скорбно ответил Дамблдор, пристально глядя на Гарри. — И около девяноста учеников находятся в магической коме. Состояние большинства тяжелое, возможна полная или частичная утрата магических способностей. Растущий организм очень уязвим к подобным разрушительным воздействиям… В нападении на экспресс под началом Пожирателей Смерти принимало участие более сотни неизвестно откуда взявшихся дементоров, — по залу пронесся шелестящий вздох ужаса. Гарри затрясло, когда он ярко и отчетливо представил себе, как это могло происходить... Малфой что-то выкрикнул насчет страха перед дементорами, Гарри повернулся к нему:

— Я думаю, многих сидящих за столом Слизерина вокруг сына Пожирателя Смерти Малфоя эта информация порадовала, не так ли? Пожиратели Смерти становятся всё наглее, их ничего не смущает! Они воюют с детьми в поездах и женщинами в магазинах!

Зал возмущенно зашумел, многие не ожидали от Гарри такой дерзости и с опаской думали о последствиях. Зато сидящие вокруг Драко возмущенно зароптали. В глазах большинства учеников стоял ужас, многие опустили головы, представляя себе подробности случившегося. Это растерянное смирение перед злой судьбой неожиданно сильно взбесило Гарри.

— Гарри, как ты можешь так говорить, как можешь выспрашивать подробности случившегося? — ужаснулся Джастин Финч-Флетчли.

— А что ты предлагаешь?! — Гарри заговорил запальчиво, с каким-то удивившим его самого воодушевлением. Словно что-то открыло внутри дверку, за которой он прятал свои сокровенные мысли — Почему мы должны сдаваться, почему мы должны смиряться и покорно ждать собственной смерти и воцарения зла? Нет, именно сейчас мы не должны отчаиваться и опускать руки. Ведь победа зависит только от нас самих, от всех нас вместе! Отсиживаясь в темном углу, мы ничего не изменим, а стоит хотя бы попытаться. Мы должны бороться. Наша сила огромна, если мы ее объединим…

— Но что можно сделать, ведь мы только ученики! — выкрикнул голос из тишины зала, которому кое-где вторили смешки и язвительные шепотки.

— Учиться и совершенствоваться. Верить и не сдаваться. Сейчас нет времени полагаться на дурацкие легенды и пророчества. Мы сами сможем изменить историю и сделать ее такой, чтобы потом не было стыдно и страшно жить! Сейчас мы — надежда всего мира. Мы — новое поколение, способное, объединившись, уничтожить зло.

— Тебе легко говорить, ты же Гарри Поттер. Мальчик-который-выжил, — выкрикнул еще один голос.

— Это не моё достижение. Меня подняли на пьедестал, хотя я этого совсем не заслуживаю. Не стоит делать из меня легенду, я простой волшебник, как и вы. Так же плохо учусь на зельеваренье и трансфигурации, как и многие из вас, — Гарри уже не мог остановиться, его глаза сверкали, голос чуть заметно подрагивал, всё, неосознанно накапливавшееся в его сердце, выплескивалось наружу, и он был даже рад этому. — Я совершенно не хочу быть идеалом, потому что и сам не знаю, как уничтожить это зло. Но все же я уверен — сплоченность и взаимопомощь помогут нам. Я до одиннадцати лет прожил у жутких маглов, пока вы меня восхваляли на вечеринках, и прославляли в книгах. Я не знал, что я волшебник, не думал о своей известности. Я надеялся только вырасти и научиться чему-то большему, чем умение ловко убегать от своего кузена. Мои родители погибли, спасая меня, и я никогда их не верну, но могу отомстить за них, как и за многих других. Месть — не лучшее решение, но если это чувство поможет нам объединиться, это уже неплохо. Хотелось бы, конечно, чтобы желание объединения возникло не ради мести или славы, а ради чести, ради своих родных и близких, живущих в постоянном опасении за вашу и свою жизнь. Я хочу доверия и понимания! Хочу, чтобы в ваших глазах не было этого страха и ужаса, а только сила, надежда и решимость! Больше мне ничего не нужно.

Гарри замолчал и оглядел учеников. В зале повисла гробовая тишина, многие смотрели на юношу так, словно видели его впервые, и в их глазах горели огоньки. Из этих мимолетных огоньков можно было создать пламя, способное уничтожить зло и стереть его с лица земли. Учителя взирали на Гарри с удивлением и гордостью. МакГонагалл прослезилась. Люпин наклонился вперед, пристально всматриваясь в юношу, словно видя сквозь него кого-то другого. Даже Дамблдор был впечатлен словами шестикурсника, и, прищурившись, со смешанным выражением одобрения и тревоги, смотрел на смелого паренька, который не раз встречался со злом один на один. Что-то незримое волной прокатилось по Большому Залу, горячность Гарри передалась его друзьям…

— Мы всегда рядом с тобой, Гарри, — сказал вдруг Рон и встал рядом с другом.

— Мы готовы тебе помочь… — рядом встала и Гермиона.

— И сделаем все для этого, — добавила Джинни.

— Мы сможем победить… — гордо вскинул голову Колин.

— Мы сильны только вместе… — подхватил Дин.

— Мы будем сражаться против зла.

Со всех сторон за столом Гриффиндора слышалось: «Мы с тобой, Гарри!!!». Скоро весь Гриффиндор встал и собрался вокруг Гарри. Сам же юноша невероятно смутился. Порыв, поднявший его и заставивший выплеснуть всё это из глубины души, прошел, оставив после себя недоумение и опустошенность. Постепенно и столы Рейвенкло и Хаффлпафф встали, аплодируя смелому гриффиндорцу. Что удивило самого Гарри, так это то, что половина учеников Слизерина тоже стояла и аплодировала. В глазах всех студентов горело одно желание, и это было желание победы и мира.

— Браво, Гарри, — зааплодировал Дамблдор. — Слова настоящего волшебника и человека, достойного наших традиций.

Гарри растерянно опустился на скамейку, а друзья похлопывали его по плечу, что-то восклицая. Сейчас, уже сидя за столом, он ужасно смущался и досадовал на себя — какая муха его укусила! Юноша никак не ожидал, что на его слова так бурно отреагируют, что его поддержат все, и даже Слизерин. Он бы не удивился, если бы встали всего несколько его друзей, а тут — почти весь Хогвартс. Дамблдору пришлось воспользоваться палочкой, чтобы утихомирить зал.

— Я понимаю ваши чувства, но всё же мы не должны забывать и о нашей школе. Конечно, завтра выходной и вы сможете отдохнуть до начала занятий, однако, стоит выслушать пару объявлений, — зал притих. — О правилах поведения для первокурсников вам расскажут старосты факультетов. Кстати, о старосте школы. В этом году мы сделали исключение и назначили шестикурсницу. Ее стоит почтить, так как она лучшая ученица школы пять лет подряд, — Гарри посмотрел на Гермиону, которая, покраснев, опустила голову. — Вы должны уважать старосту школы и слушать ее. Это мисс Гермиона Грейнджер из Гриффиндора, — зал зааплодировал. — Продолжим. Изменения преподавательского состава. Учителем по предмету «Уход за магическими существами» займет знакомый старшим ученикам профессор Люпин, пока отсутствует наш лесничий Хагрид. Так как профессор Снейп временно отлучился по семейным обстоятельствам, его место, как и место преподавателя Защиты, займет Джон Ральф, — все учащиеся зашумели и закрутили головами в поисках нового профессора.

— Извините за опоздание, — в дверях большого зала стоял Ральф собственной персоной.

Все девчонки в один голос ахнули. Ральф был в форме, как всегда. Волосы собраны в хвост, любимые кожаные брюки, жилетка и белая футболка, только поверх надета кожаная мантия. Конечно, он выглядел красавчиком и мечтой всех девчонок.

— Нет, Джон, все в порядке, вы не опоздали, — улыбнулся Дамблдор, пока Ральф занимал свое место. — Так как все, наконец, в сборе, начнем!

Гарри был очень рад тому факту, что на столе появилась еда. Он проголодался как волк. Все студенты поглощали роскошный ужин и переговаривались о последних событиях. Гарри не стал отвечать на вопросы, а просто ел. Когда трапеза подходила к концу, он постарался скрыться как можно быстрее, чтобы избежать разговоров с возбужденными его речью школьниками. Нужно сказать, что ему это удалось, выведав пароль у Гермионы, он исчез так быстро, что даже Рон не заметил. Он шел пока еще пустынными коридорами Хогвартса, где-то вдалеке звучали голоса — школьники покидали Большой Зал. Гарри остановился у портрета, Толстая Леди просияла и молвила.

— О, это ты! Мне рассказали о твоей замечательной речи, — Гарри закатил глаза. — Вы сегодня герой вечера, мистер Поттер, и я пропущу вас без пароля.

— Спасибо, — пробурчал Гарри.

— Это тебе спасибо, что вселяешь в сердца школьников надежду и уверенность в своих силах, — прощебетала Толстая леди и открыла проход.

Гарри зашел в пустынную гостиную и осмотрел аккуратно стоящие кресла и столы. Скоро она наполнится школьниками, и закипит учеба. Каждый будет стараться успеть сделать все задания. Да еще и повеселиться. Здесь будут обсуждать матчи по квиддичу, последние новости в мире, дурачиться, разыгрывать друг друга, и все же что-то будет не так. В душах не будет той беззаботности и легкомысленности, как раньше. Каждый будет волноваться о близких, которые остались за этими безопасными стенами. Гарри услышал голос Гермионы за портретом и поспешил скрыться в спальне. В несколько прыжков он оказался на месте. Все та же круглая комната. Вот кровать Невилла, вот Симуса, там Дина, затем Рона, и его. Гарри опустился на покрывало и задернул полог. Он не собирался спать, хотелось просто полежать и подумать. В гостиной слышались возбужденные голоса и смех, потом топот ног, и дверь спальни открылась. Рядом с его кроватью раздался голос Рона.

— Гарри, я знаю, что ты здесь! Гермиона сказала тебе пароль раньше нас. Что с тобой случилось после твоей за-а-а-меча-а-а-ательной речи? — дурашливо пропел Рон, — Прячешься теперь?

— Рон, — Гарри раздвинул полог. — Я не знаю, какая муха меня укусила, что заставило встать и орать на весь зал. Я так же, как и все, боюсь за своих друзей и не хочу войны. И я не знаю что делать…

— Ну, уж нет, друг, — вставил Симус. — Всё ты правильно говорил, нечего теперь отказываться.

— Только выглядело это потрясно, — сверкнул белозубой улыбкой Дин, — прям король Артур!

— Предлагаю написать картину: «Хогвартс, присягающий Мальчику-который-выжил», — улыбнулся Симус.

— Нет, лучше назовём её: «Поттер — наше знамя», — продолжил его мысль Рон.

Гарри взвился и запустил в ребят подушкой.

— Ладно, — примирительно махнул рукой Рон, — на самом деле, ты действительно чертовски здорово сказал.

— Может, хватит… — простонал Гарри.

— Конечно-конечно, немедленно все уходите отсюда, — тут же засуетился Рон, — наш предводитель хочет отдохнуть! — юноша со вздохом опустил голову на руки.

— Послушай, Гарри, — Рон присел на кровать. — Дин и Симус ушли, а я должен сказать тебе кое-что…

— Что же? — Гарри поднял голову.

— Помнишь, в поезде я угощал всех ирисками? — подмигнул Рон.

— Смутно... Но я не помню, чтоб я брал, — растерянно уставился на него Гарри.

— Ты и не брал, — Рон покачал головой, и лицо его против воли расплылось в широкой улыбке, — просто, когда Дин взял несколько, он их рассыпал, и парочка попала тебе в стакан с соком. Ты этого не видел, в это время ты показывал Гермионе что-то за окном…

— Эти ириски, — продолжал Рон с воодушевлением, — последнее изобретение Фреда и Джорджа: зелье, наподобие Веритасерум, в оригинальной упаковке. Незаменимо для мракоборцев или Теней на задании! Оно снимает внутренние ограничения, развязывает язык… — Рон уже с некоторой опаской поглядывал на безмолвного друга. — Люди начинают говорить то, что думают, но никогда не скажут в обычном состоянии.

Гарри квадратными глазами смотрел на Уизли:

— То есть, ты хочешь сказать, что меня понесло потому, что я проглотил конфетки близнецов?!

— Точно! — просиял Рон. — Они давно хотели их испытать, но Перси не позволял. А теперь я могу порадовать братьев — ириски работают!

Гарри медленно приподнимался

— Стоп-стоп! — тут же произнес Рон, видя, как зеленые глаза начинают метать молнии. — Ты говорил только то, что действительно думал. Ириски всего лишь позволили тебе услышать самого себя. Поэтому можешь сказать мне спасибо!

— Спасибо?!! — взревел Гарри.

Младший Уизли счёл за благо поскорее ретироваться, и Гарри смог догнать его только в гостиной. Рон примирительно обнял друга за плечи и потребовал хорового исполнения гимна Хогвартса.

— У меня есть идея получше, — Дин вскочил на кресло, поставив одну ногу на спинку, как альпинист, покоривший вершину. — Давайте отпразднуем начало нового учебного года! Симус уже пошел на кухню за пирожными.

Гриффиндорская гостиная шумела до поздней ночи. Расшалившихся учеников спасло только то, что бдительная Гермиона насильно заставила всех разойтись по кроватям буквально за пять минут до того, как разъяренная профессор МакГонагалл в съехавшем на бок ночном чепце карающей Немезидой возникла на пороге.

Гарри никак не мог заснуть, ему совершенно не хотелось. Он всё думал о своих словах, о словах друзей. Неужели такое возможно, неужели за ним могут пойти люди, стремящиеся к миру и счастью? Гарри раздвинул полог и слез с кровати. Рон посапывал и не собирался просыпаться, слышался храп Невилла и пыхтение Симуса. Гарри накинул мантию и спустился в гостиную. Ее освещал только огонь камина и пара факелов над лестницей у входа. Стояла уютная тишина, тихо потрескивали дрова. Юноша опустился рядом с камином на пол и стал вглядываться в огонь. Языки пламени исполняли свой особенный фантастический танец, не обращая внимания на паренька, устроившегося рядом. Ему иногда казалось, что огонь говорит с ним тихо и ласково, успокаивает и прибавляет сил… хотя, может, это всего лишь иллюзия. Гарри не помнил, что было дальше, возможно потому, что пламя согревало, и стояла такая тишина... Скорее всего, он уснул, потому что вскоре услышал голос Гермионы.

— Гарри, Гарри!!! — звала она его сквозь туман.

— Что? — он нехотя открыл глаза и посмотрел в лицо подруги.

— Что случилось, почему ты спишь в гостиной у камина, на полу? — встревожено спросила Гермиона, присаживаясь рядом.

— А ты почему не спишь? — ответил вопросом на вопрос Гарри.

— Ну, спустилась проверить всё ли в порядке и вот наткнулась на тебя, — их глаза оказались совсем близко.

«Как сияют её глаза… Как красиво золотые отблески пламени вспыхивают в каштановых локонах. Как хочется зарыться в эти волосы и забыть обо всем», — подумал Гарри и удивился тому, что подумал.

«Нет на свете вторых таких глаз, — у Гермионы перехватило дыхание, — эти глаза завораживают так, что невозможно отвести взгляд. Хочется утонуть в их изумрудной глубине…»

Вдруг девушка ужасно смутилась. Только сейчас Гарри заметил, что на ней не было ничего, кроме пижамки приятного розовато-кремового цвета — тонкой и подчеркивающей изящество её фигурки. Гарри с замиранием сердца любовался Гермионой. Как она изменилась в последнее время, стала настоящей красавицей. Особенно сейчас, когда отблески огня играли в ее золотисто-карих глазах, искорками прыгали в каштановых волосах. «Почему я раньше не замечал этого?» — растерянно думал юноша. В груди медленно росло ощущение восторга, словно он вдруг встретился с феей, о которой мечтал в детстве. Игра светотени от теплого золотого пламени камина делала девушку легкой, неощутимой, почти прозрачной, но в тоже время реальной. Она сидела напротив и чуть заметно, но удивительно нежно улыбалась.

Гермиона смотрела на Гарри, почти забыв обо всем — где они находятся, и что она не совсем одета. Он ей всегда нравился, с самого первого дня. С того момента, как в поезде она заглянула в очередное купе, которые обходила с Невиллом, и встретилась взглядом с лучистыми глазами, немного растерянно смотревшими из-за стекол старых очков. В этих глазах пряталось что-то недосягаемое, и ей захотелось заглянуть в темно-зеленую глубину повнимательнее, узнать, что за тайны прячутся там. Позже она с удовлетворением замечала, что Рон к ней не равнодушен, но все, что касалось Рона, волновало ее куда меньше. Рон был чем-то само собой разумеющимся. Вот и сейчас, пристально вглядываясь в Гарри, она понимала, что никто и никогда не будет для неё важнее и дороже этого взъерошенного юноши. Он был красив по-своему, в нем не просматривалось той идеально-сногсшибательной красоты, что была присуща, например, профессору Ральфу, зато была другая, менее заметная, но очень-очень важная. Красота души, способная восхищать и завораживать. Сегодня в Большом Зале Гермиона была потрясена, она ощутила себя маленькой девочкой, которой дико захотелось прижаться к этому, ставшему вдруг неожиданно взрослым, сильным и почти незнакомым, человеку и остаться так навсегда. Гермиона с трудом подавила это желание — вдруг она его совершенно не интересует, и как это будет выглядеть с её стороны? И сейчас, вне всякой логики, возможно под влиянием таинственности ночи и вечного танца огня, она ощутила сильнейшее желание коснуться его, просто дотронуться. Сдерживая себя, Гермиона смотрела в глаза юноши, затенённые длинными черными ресницами, сейчас немного грустные, но от этого ещё более красивые. В его очках отражалось пламя камина и ее лицо.

— Скажи, Гарри, что тебя мучает? — спросила она, подвинувшись поближе к нему.

— То, что я сказал сегодня, — ответил он. — Я считаю, это было глупо.

— Нет! Не говори так, это совсем не глупо.

— Я кричал на весь зал о смысле жизни, который сам не понимаю, — он досадливо поморщился, — я выглядел настоящим ослом.

— Гарри, послушай меня, — Гермиона очень нежно и ласково взяла его лицо в свои ладони и развернула к себе. — Ты такой, какой есть, и сегодня все увидели в тебе именно то, что составляет твою истинную сущность, того, кого ты сам в себе стесняешься увидеть.

— Гермиона…

Гарри аккуратно отвел ее руки и нежно провел по пушистым волосам. Его глаза потемнели, и в них появилось смятение. Юноше сейчас нестерпимо хотелось ее поцеловать или хотя бы прижать к себе. Набрав побольше воздуха, как перед прыжком в воду, он потянулся к ней и нежно поцеловал в уголок губ. Потом, осторожно еле касаясь, двинулся к середине губ. Его руки были далеко, судорожно вцепившись в пушистый ковер, а Гермионе хотелось, чтобы он обнял ее или хотя бы прикоснулся. Она решилась и обхватила его за шею, потянув к себе, но Гарри вдруг остановился и посмотрел на нее.

— Прости, — дрожащим голосом прошептал он и, опустив голову, отстранился.

— За что? — глаза Гермионы расширились, а внутри все дрожало и трепетало — неужели он ее все же любит?!

— Ну… — каким-то странным грудным голосом протянул он, не поднимая головы. — Просто…

— Тише…

Гермиона набралась смелости и снова потянулась к нему, но потом вдруг испугалась. Испугалась, что, дотронувшись, может невзначай обидеть. Она чувствовала его напряжение и смущенность. Он был не таким, как большинство шестнадцатилетних мальчишек. Возможно, это явилось следствием первых десяти лет его жизни, проведенных в темном чулане, или же врожденной сдержанностью, но Гарри никогда не позволил бы себе ничего лишенного. Всё, что он пережил за свою короткую жизнь, сделало его старше и мудрее некоторых взрослых волшебников, и в то же время он ещё оставался ребенком, неосознанно ищущим защиты и мечтающим о счастье. И Гермионе ужасно захотелось подарить ему хоть маленькую частичку счастья, он заслуживал этого, больше чем кто-либо на свете. Девушке стало трудно дышать.

— Гарри, — она взяла его за руку, он поднял голову и посмотрел на нее.

Его глаза стали темно-зелеными, почти черными, и в них вспыхивал какой-то непонятный страх. Гермиона неожиданно поняла — он боится ее. Трудно представить, чтобы Дурсли когда-либо разговаривали с ним на щекотливые темы, да и вообще, по-человечески разговаривали о чем-то. Открытие того, что он волшебник, явилось для Гарри несказанным счастьем, ключом от огромного мира и настоящим чудом. Большего он не надеялся получить и не ждал. Хотя, наверное, оставаясь один, мечтал о самом разном.

— Гермиона, — Гарри сжал ее руку и посмотрел в глаза девушке. — Ты такая красивая, умная, замечательная… Ты достойна сказочного принца…

— О чем ты? О чем ты говоришь Гарри?

— О том, что я никогда не смогу тебе дать то, чего ты действительно заслуживаешь… — его голос дрожал, но глаза смотрели в её глаза, не отрываясь. — Ты мне очень нравишься, но я боюсь сделать что-то не так.

— Гарри, — она улыбнулась и положила руки ему на плечи. — Ты думаешь, что для того, чтобы доказать свою любовь нужно быть каким-то принцем? Это неимоверная глупость! Ты просто будь собой, Гарри.

Он запустил руку в ее волосы и аккуратно провел ею сквозь тяжелые пряди. Гермиона удивилась тому, как это было легко и нежно. Он совершенно не сделал ей больно, хотя даже у неё самой не всегда получалось причесаться безболезненно. Гарри осторожно перебирал ее волосы и пристально смотрел на неё. Сейчас его глаза стали прежними, изумрудно-зелеными, в них мерцал еле заметный свет, ясный и теплый. Он набрался смелости и потянулся к Гермионе, коснувшись ее губ. Это было похоже на сказку, на осуществившуюся мечту, на удивительный сон, который может оборваться в любую минуту. Целуя ее, Гарри чувствовал кипящую энергию во всем теле, прикосновение к ней придавало силы, а ее губы дарили невыразимое счастье и надежду на то, что всё будет хорошо. Он только сейчас осознал, что она значит для него, какое место занимает в сердце, и ему захотелось не отпускать её никогда. Им перестало хватать воздуха, но они продолжали целоваться. Гермиона чувствовала, как его руки беспорядочно заскользили по ее спине, она ощущала, что он нервничает, боится сделать что-то неловкое. Гарри давал ей всего секунду, чтобы вздохнуть, а потом снова приникал к её губам страстно и нежно. Гермиона оперлась спиной о кресло и подумала, что если бы они уже не сидели на полу, то непременно упали бы. В голове звенели какие-то колокольчики, кровь шумела в ушах, но она ещё сильнее прижималась к нему. И вдруг всё оборвалось, он отстранился.

Гермиона испугалась, она не хотела открывать глаз, боялась разорвать хрупкую ниточку счастья, образовавшуюся между ними. Но вдруг почувствовала его легкое прикосновение, он осторожно провел рукой по ее щеке. Прикосновение было едва ощутимо, но по спине побежали мурашки. Он заговорил, обжигая своим дыханием ее лицо.

— Прости, если я тебя обидел, — торопливо прошептал он.

— Обидел?! — Гермиона разлепила веки и смотрела на него, не сразу понимая, о чем это он.

— Ну, я мог сделать тебе больно, или…, — его глаза испуганно распахнулись и уставились на неё с выражением неподдельного ужаса.

— Нет, нет! — Гермиона отрицательно покачала головой. — Это…, это было незабываемо! Я бы никогда в жизни не подумала, что ты так умеешь… целоваться, — она вдруг покраснела, и это сделало её удивительно милой.

— Ты очень красивая, — смущенно прошептал Гарри. — Я был дураком, что раньше этого не замечал и думал о чем-то другом.

— А сейчас? — голос Гермионы дрогнул, как огонь в камине.

— Сейчас я понял, как ты изменилась. Ты очень повзрослела и стала потрясающе красивой.

— Ну что ты, — Гермиона опустила глаза, и тень от пушистых ресниц упала ей на щеки.

— Это, правда, — Гарри чуть более смело дотронулся до ее щеки. — Я люблю тебя!

— Гарри! — ее глаза широко раскрылись, и она посмотрела на него.

Он стоял напротив нее на коленях, чуть сгорбившись, волосы падали на лоб, скрывая тонкий шрам в виде молнии. Ей захотелось взглянуть на шрам, хотя она каждый день его видела, когда Гарри привычным жестом поправлял челку. Сейчас все было по-другому, словно впервые. Гермиона чуть приблизилась к нему и нежно убрала рукой волосы со лба. Он удивленно посмотрел на нее, но не отстранился. Тонкий шрам, из-за которого возникало столько проблем, такой любимый и знакомый — он уже давно стал и ее частичкой. Она просто не представляла себе Гарри Поттера другим — без этого шрама и круглых очков. Гермиона осторожно коснулась его лба, юноша слегка вздрогнул. Изгиб шрама был твердым, но шелковистым на ощупь, казалось, что он только что появился. Вдруг она заметила маленькую капельку крови, уже подсыхавшую.

— Гарри, твой шрам, — испуганно прошептала она.

— Что с ним?

— Он кровоточил, — дрожащим голосом ответила Гермиона.

— Ты уверена? — глаза Гарри стали серьезными, брови чуть сдвинулись.

— Да, — Гермиона смотрела на него, не зная, что еще можно сказать. — Он болит?

— Чуть ноет, но это последствие встречи с Волдемортом. Возможно, он был слишком близко ко мне, поэтому сильная черная магия могла вызвать такую реакцию, — эти слова он сказал с удивительным спокойствием, похоже, его совершенно не интересовало собственное самочувствие.

— Я так сегодня испугалась, на вокзале! Когда нас увели мракоборцы, а ты остался со Снейпом, мне показалось, что я больше тебя не увижу, — Гермиона опустила глаза. — Все эти взрывы, смерти, зачем они, за что… — Гарри увидел, как по ее щеками потекли блестящие слезы.

— Гермиона, — он испуганно приподнял ее голову. — Всё же обошлось. Я жив и ты жива. Волдеморт не достоин твоих слез, слышишь! Как бы ни было трудно и страшно, надо надеяться на лучшее, я давно это понял.

— Как я завидую твоей твердости, твоей внутренней силе.

— Перестань, — он скривился, — нет никакой моей силы, глупости всё это. Просто…что будет, то будет — наше дело встретить это достойно. Помнишь, так когда-то сказал Хагрид? — он помолчал.

И продолжил после паузы тихим голосом, в котором прозвучала такая уверенная твердость, что Гермиона вздрогнула:

— Я не позволю, чтобы твои чудесные глаза плакали.

Гарри наклонился к ее лицу и аккуратно поцеловал туда, где слезы проложили мокрые дорожки. Эти прикосновения оставляли теплые следы на коже и вселяли надежду в сердце. Она захотела, чтобы он поцеловал ее в губы еще раз, но боялась просить. Ведь Гарри только-только осмелел, и она опасалась спугнуть это настроение. Гермиона закрыла глаза и наслаждалась его нежными прикосновениями к своему лицу. Но когда эти прикосновения осторожно дошли до ее губ, он опять остановился.

— Тебе лучше? — робко спросил Гарри, а она открыла глаза.

— Да, — прошептала Гермиона. — Мне бы хотелось, чтобы и тебе было лучше…

— Мне чудесно! — улыбнулся юноша. — Я о таком мог только мечтать.

— А я мечтаю, чтобы ты забыл все свои беды и жил спокойно… — тихо-тихо сказала Гермиона.

— Это невозможно, — Гарри развернулся и сел, облокотившись спиной о диван. — Я никогда не смогу забыть о том, что происходит…

— Даже сейчас? — она посмотрела на его четкий профиль и поразилась насколько он, оказывается, красив.

— Именно сейчас. Мы пытаемся забыться, найти частичку счастья, но завтра все может быть разрушено и уничтожено. И все же… — он развернулся к Гермионе и удивительно ясно посмотрел на нее. — Ради такого вот счастливого мига, наверное, стоит жить и не жалко умирать.

— Гарри, — она ошалело посмотрела на него и не выдержала. — Я так хочу, чтобы ты был счастлив!

Гермиона села на колени рядом с ним и провела рукой по его щеке, он вздрогнул, но не остановил ее, и она решилась. Чуть потянувшись вперед, коснулась губами его шрама, а Гарри тихо засмеялся.

— Что? — Гермиона не ожидала такой реакции.

— Удивительное ощущение, — ответил он, улыбаясь.

— Тебе нравится?

— Да, — Гарри убрал прядь волос с ее лица.

Он притянул ее к себе и посадил на колени, от чего она стала выше его. Гермиона аккуратно сняла с него очки, запустила пальцы в его тонкие растрепанные волосы. Они были теплыми и такими шелковистыми, что не она ласкала их, а они — ее пальцы. Гарри закрыл глаза и наслаждался ее прикосновениями, тогда Гермиона набралась смелости и осторожно поцеловала его в глаза. Его руки замерли на ее бедрах, скорее всего он не ожидал от нее этого. Но ему было приятно, очень приятно. Гермиона не собиралась останавливаться, и поцеловала его в переносицу, потом в кончик носа — Гарри опять чуть слышно хихикнул.

Эти прикосновения были нежными, едва ощутимыми, но внутри Гарри все трепетало, когда она касалась губами его лица. Казалось, что где-то внизу живота появился рой мотыльков. А когда ее губы постепенно приблизились к его губам, он буквально потерял голову, все мысли просто испарились, остались только ощущения и эти нежные поцелуи. Гермионе действительно удалось сегодня сделать его счастливым, она смогла помочь ему преодолеть страхи и забыть обо всем на свете. Гарри нашел ее губы, как будто они сами притягивались друг другу, и поцеловал. Она замерла на секунду, но потом, обхватив его за шею, смело притянула к себе. Решившись поцеловать ее, он, в то же время, боялся прикоснуться к ней, потому что не хотел разрушать какую-то странную ауру созданную вокруг неё. Боялся проникнуть в это пространство, ранее не доступное ему, боялся разрушить что-то неуловимое, понимая, что теперь они больше никогда не смогут быть просто друзьями. Теперь между ними появилось что-то большее, скрытое ото всех — это их тайна, и их счастье. Все же он решился нарушить эту преграду, сделать так, чтобы пространство между ними стало общим. Гарри обнял ее за талию и почувствовал, как она вздрогнула, но не отстранилась, и это его окрылило. Он нежно гладил ее спину, и робко, но все более настойчиво углублял поцелуй.

Гермиону очень обрадовала решительность, появившаяся в Гарри, но теперь и она испугалась. Его прикосновения действительно стоили того, чтобы жить, — чуть робкие, но удивительно нежные и трепетные. Гермиона сильнее прижала его к себе, и он задохнулся, когда ее руки скользнули ему на талию и чуть приподняли пижаму. Но, похоже, ему понравилось. Этот поцелуй был не такой, как пару минут назад. Сейчас они оба осмелели и, не думая совершенно ни о чем, страстно целовались, пододвигаясь всё ближе, прижимаясь друг к другу всё крепче. Словно хотели забыть обо всем на свете, забыть все горести и лишения, отгородиться от боли и зла. Им не хватало воздуха. Они задыхались, но не чувствовали этого, они стукались зубами, но не замечали этого, они целовались и целовались... Гермионе стало жарко, казалось, что она стоит в жерле вулкана, а вокруг полыхает огонь. Он был для нее огнем, и она была готова сгореть, растаять в его руках.

Гарри поднял руки к ее волосам, и его пальцы запутались в ее кудрях, притягивая ее ещё ближе, хотя ближе уже, казалось, некуда. Целуя её губы, он ласково провел ладонями по ее лицу, спустился к шее, Гермиона затрепетала и с силой сжала пальцы у него на талии. Это было немного больно, но странно приятно, даже мурашки побежали по коже. Наслаждаясь этим волнующим ощущением, он понял, что ей тоже приятно. Гарри захотелось сделать что-то необычное, поэтому, сам удивляясь появившейся смелости, он позволил себе осторожно приподнять верхнюю часть её пижамки. Его руки проскользнули к ее обнаженной спине, почувствовав, как она задрожала, когда он пробежал пальцами вдоль ее позвоночника. Она подарила ему то же, осторожно проскользнув руками по его спине. Но тут появился неосознанный страх того, куда они могут прийти, если сейчас не остановиться. Тогда Гарри постепенно стал смягчать поцелуй и вскоре отстранился. Чуть приоткрыв глаза, он смог разглядеть только силуэт Гермионы на фоне яркого камина — большего без очков ему было не увидеть.

Гермиона была рада, что он остановился сам, потому что тоже ощутила страх от того непреодолимого, что несло её за собой. Сейчас она смотрела в его ошалевшие и совершенно счастливые глаза, хотя догадывалась, что у нее, наверное, такие же. Щеки Гарри горели, глаза сверкали, как два изумруда. Она сейчас любовалась им — он стал неуловимо другим, и таким он нравился ей ещё больше. Вдруг Гермиона, словно от неожиданного толчка, подняла глаза, и увидела на лестнице Рона. Он стоял в своей смешной пижаме, и раскрыв рот смотрел на них. Даже в полумраке его глаза светились странным огнем.

— Рон? — удивленно прошептала Гермиона, а он продолжал смотреть на неё.

— Где? — Гарри нацепил очки, и чуть отстранив её, вылез из-за дивана. — Рон! Ты давно здесь?

— Простите, что помешал вам своим присутствием, — хриплым голосом сказал тот, развернулся и взбежал по лестнице, сильно хлопнув дверью спальни.

— Что с ним? — удивился Гарри.

— Он так странно смотрел на нас… — Гермиона замолчала, но потом воскликнула. — О боже! Я знаю, в чем дело, — Гарри вскинул брови. — Мы же всегда были неразлучной троицей, а теперь…, — она порозовела, — теперь у нас с тобой есть собственная тайна. Ему, наверное, было больно нас видеть.

— Я об этом не подумал, — Гарри опустил голову. — Нужно было быть более внимательными.

— Ну, мы же не знали, что он спустится среди ночи в гостиную, — Гермиона поежилась, ей стало прохладно.

— Мы, наверное, немного шумели, поэтому он решил спуститься. Ты замерзла? — юноша увидел, как Гермиона зябко вздрагивает. — Держи, — он скинул мантию и набросил ей на плечи, при этом, обхватив её обеими руками, прижал к груди.

— Спасибо, — Гермиона свернулась уютным калачиком и прикрыла глаза, Рон сразу вылетел из головы.

— Я поговорю с ним завтра утром, — прошептал Гарри ей в макушку.

— Кажется, я могла бы просидеть так вечность, — тихо сказала Гермиона

— Эта вечность закончится утром, — улыбнулся Гарри, — Не годится, чтобы нас нашли здесь в гостиной, на полу, — продолжил он.

И к величайшему удивлению Гермионы, с легкостью поднял ее на руки и понес к спальням девочек. У самой двери он бережно поставил ее на пол, но ей не хотелось терять его тепло. Зажмурившись, она прижалась к нему снова, стараясь запечатлеть в памяти всё, что произошло в последний час, в мельчайших подробностях. Он не размыкал рук, и словно чего-то ждал. Внутри у Гермионы огромное желание не отпускать его ни на секунду боролось с каким-то смутным страхом, причем боялась она себя… Не в силах сейчас понять что-либо в этой путанице противоречивых мыслей, она с усилием заставила себя отстраниться:

— Пора, — прошептала девушка. — Нас могут здесь увидеть.

— Ты права, — Гарри опустил руки. — Спокойной ночи, — его голос слегка дрогнул, но она уже решительно шагнула в комнату и закрыла дверь.

Девушка облокотилась о притолоку двери и смотрела в темноту. В груди было совершенно пусто, но счастье разливалось по телу, как тепло от огня. Гарри напоминал ей огонь, и ее тело кипело от этого огня. Если бы ее кто-то спросил, где она и кто она — в тот момент Гермиона, скорее всего, не ответила бы. От поцелуев Гарри в ее голове всё перемешалось. Она была так рада, что ей удалось доставить ему счастливые минуты, и — надо отдать должное — он тоже подарил ей немало счастья. Пусть Гарри робок и чуть неуклюж, но все же целуется он как никто другой. Никто, конечно, этого не знал, но Гермиона несколько раз в своей жизни целовалась, и сейчас понимала, что всё прежнее было ерундой и игрой. Теперь всё по-другому — она действительно любит этого удивительного мальчишку. Гермиона нырнула под одеяло, и ей захотелось, чтобы он был рядом, но Гарри ушел в свою спальню. Как хорошо, что у нее теперь отдельная комната, а то Лаванда с Первати плохо спят и могли бы её услышать, тогда пришлось бы что-то придумывать. Теперь же никто не знал о ее ночном приключении. Гермиона ещё сильнее укуталась в одеяло и уснула с радужными мыслями в голове.

Когда Гарри вошел в комнату, полог кровати Рона был плотно задернут. Юноша не стал тревожить друга, и оставил разговор до утра. Сейчас у него не было ни сил, ни желания говорить о чем-либо. Он мог только вновь и вновь переживать чарующие подробности происшедшего. Этой ночью Гарри не сомкнул глаз. Он боялся, что сделал что-то не так, что Гермиона потом обязательно будет сердиться, ведь такое с ним впервые. Он никогда не был так близок с девушкой, хотя и мечтал об этом частенько в последнее время. Сейчас из его головы ушли все мысли, и он видел перед собой только её, чувствовал на своих губах её поцелуи. Он уснул только под утро, когда первые лучи солнца пробились сквозь полог. Гарри недовольно заворчал, задвинул щёлку с надоедливым лучом и, наконец, в этом полумраке погрузился в сон.

Он не помнил, когда проснулся, но в спальне уже никого не было, только доносились голоса из гостиной. Гарри раздвинул полог и опустил ноги на коврик у кровати. Воспоминания этой ночи переливались сияющим сокровищем и отзывались теплотой где-то в груди. Он потянулся за мантией, но вспомнил, что отдал ее Гермионе. Тогда Гарри сполз с кровати и потянулся к чемодану. На глаза ему попалась старая добрая метла, прислоненная в изножии, немало пострадавшая в этом году. «Нужно отдать ее мадам Хуч, возможно, ещё можно привести метлу в божеский вид», — подумал Гарри, поглаживая поцарапанное древко. Метла задрожала в руке и повисла в воздухе, едва приподнявшись над полом, но, всё же, предлагая хозяину сесть, однако, Гарри опустил ее на кровать и стал рыться в чемодане в поисках джемпера.

Через некоторое время он спустился в гостиную с метлой в руке. В гостиной было не очень-то многолюдно, но те, кто были, повернули в его сторону головы и зааплодировали. Рон только улыбнулся, но как-то криво и не очень радостно. Гермиона даже не подняла головы из-за книги, хотя ее глаза украдкой смотрели на него поверх страниц. Ее можно было понять, поэтому Гарри не стал тревожить подругу, а подошел к Рону. Хотя очень боялся, что тот начнет говорить о ночном происшествии.

— Я пойду к мадам Хуч, насчет «Молнии», может, метлу можно восстановить, — сказал он, присаживаясь на ручку кресла.

— Попробуй, но по мне, тебе стоит заказать новую. И к тому же получше, чем у Малфоя. У него же последняя модель, — пожал плечами Рон.

— Ты предлагаешь мне купить «Торнадо»?

— Да хотя бы.

— Это же целое состояние, — нахмурился Гарри.

— Думаю, твои запасы не оскудеют, — немного резко ответил Рон. — К тому же скоро ты окончишь школу и будешь сам зарабатывать.

— Я подумаю над этим, — Гарри встал. — Ты со мной, Рон? — но смотрел Гарри в сторону Гермионы, она покачала головой.

— Пошли, — Рон согласно кивнул.

Мадам Хуч они с горем пополам нашли только в раздевалке. Она проверяла наличие школьной формы и метел. Скоро же начинался сезон, и Гарри вдруг вспомнил, что у них до сих пор нет вратаря. Их следующий после Вуда вратарь — Роберт Калки, выпустился в прошлом году, впрочем, как и почти вся команда — близнецы Уизли, Анжелина Джонсон, Алисия Спинет, Кэти Белл. Уже в конце прошлого года удалось сформировать новый состав команды: братья Криви стали охотниками вместо близнецов, Рон, Симус и Дин — загонщиками вместо девушек, а вот вратаря не смогли найти до сих пор. И теперь их команде нужен хороший игрок, помимо тех, кто уже есть. Гарри думал насчет Джинни, но одна девчонка в команде, да еще и вратарь — его не привлекала такая мысль, к тому же ее пришлось бы многому обучать. Она, в отличие от брата, летала не первоклассно.

— О, мистер Поттер! — удивилась мадам Хуч. — Вы уже хотите летать на второй день в школе?

— Нет, — Гарри покачал головой. — Это касается моей метлы. Она… немного пострадала, — Гарри протянул «Молнию».

— О! — профессор покрутила ее в руках. — Что с ней стряслось?

— Ну, сначала она несла слишком большой груз, а потом рухнула в болото, — Гарри вдруг покраснел. — Я пытался ее почистить от тины, но немного подпортил.

— Он сбегал на ней от Пожирателей, — гордо сказал Рон, а Гарри пихнул его в бок.

— Я слышала об этом, — она сочувственно опустила голову. — Мы постараемся сделать все возможное.

— Спасибо.

— Но все же советую вам, как одному из лучших ловцов и капитану команды, заказать себе новую метлу.

— Я подумаю над этим. Просто мне дорога «Молния»

— Я вас понимаю, — мадам Хуч потрепала Гарри по плечу. — Подходите, недели через две, думаю, все будет готово.

— Как раз к началу тренировок! — обрадовался Гарри.

— Кстати, вы выбрали себе вратаря?

— Пока нет, — капитан опустил голову.

— Советую поискать, потому что в прошлом году вы сформировали сильную команду, и я не хочу, чтобы она проиграла, — тут она замолчала. — Я не имею права так говорить, потому что должна быть беспристрастным судьей, но вы одна из лучших команд за последние десять лет. Я видела ваши предварительные тренировки в прошлом году. Братья Криви превзошли мои ожидания, они отличные охотники. Да и загонщики у вас ничего, — она покосилась на Рона, тот улыбнулся. — А ловец…. Просто отличный.

— Спасибо, — повторили Гарри и Рон, выходя из раздевалки.

Солнце светило ещё по-летнему. Они медленно шли к главному входу, наслаждаясь теплыми лучами. Гарри всё думал, как начать сложный разговор с другом, и Рона, похоже, тоже мучил этот вопрос, но он всё не решался его задать.

— Рон! — не выдержал Гарри. — Хватит изнывать, спрашивай.

— Как ты догадался? — удивился тот.

— За пять с хвостиком лет я тебя наизусть выучил.

— Ты уверен, что я могу спросить?

— Конечно.

— Что у тебя с Гермионой? — выпалил он, хотя Гарри и так догадывался, о чем пойдет речь.

— В каком смысле? — уточнил Гарри.

— В самом прямом, — Рон смотрел в глаза Гарри. — Ты ее любишь? — вопрос был задан твердым, но не совсем уверенным тоном. Похоже, Рона это сильно интересовало.

— Ты об этом,- Гарри принялся ковырять ботинком землю. — Если честно, — он вздохнул и продолжил, не глядя на Рона. — Мне она всегда нравилась, но до вчерашней ночи я не знал, что это так серьёзно. А как ты считаешь, она правда меня любит? — Гарри вскинул ясный и взволнованный взгляд на друга.

— Судя по тому, что я видел ночью, то да, — Рон вдруг отвернулся, его плечи были странно напряжены, и тогда Гарри все понял. И как он раньше не догадался!

— Ты ее любишь? — сказал Гарри напрямик.

— Это неважно, — промямлила спина Рона.

— Нет! — Гарри схватил его за плечи и развернул. Рон всё ещё был выше его, но сейчас парень сгорбился, и их глаза оказались на одном уровне. — Это важно для меня. Ты же мой друг.

— Отстань! Я не хочу отвечать, — пробубнил Рон.

— Ну, уж нет, — Гарри не отпускал его плечи. — Ты ответишь на мой вопрос. Так ты любишь Гермиону?

— Она мне очень нравится, — наконец выдавил Рон.

— Тебе причиняет боль то, что я рядом с ней? — не останавливался Гарри.

— Гарри…

— Отвечай! — он ожесточено сдавил его плечи.

— Да, мне больно это видеть! — выпалил Рон и сорвал руки Гарри со своих плеч. — А особенно вчера… — Рон вздохнул. — Вы так… это было так… После увиденного вчера я понял, что у меня нет никаких шансов.

— Рон, мне очень жаль, — Гарри сморщился, словно от боли. — Для меня очень важна твоя дружба! А Гермиона — это… Это… — беззвучно открывая и закрывая рот, юноша безуспешно пытался сформулировать, что же значит для него Гермиона. Слова не подбирались. Рон молча смотрел на него. Повисла какая-то неловкая пауза. И вдруг Гарри отчетливо увидел, что в эту секунду он смотрит в совершенно незнакомые глаза, чужие и враждебные. Губы Рона еле слышно прошептали:

— Ну, почему всегда ты… — Гарри замер. То, что глядело из глубины незнакомых глаз, потрясло его. И юноше опять стало жутко, как на вокзале, когда он смотрел в глаза Волдеморту… Это длилось всего лишь мгновение, Рон моргнул, провел рукой по лбу и заговорил так, словно его прервали на полуслове:

— … Я сегодня говорил с Гермионой, пока ты спал. Она считает себя самой счастливой на свете, потому что ты ее любишь. Она просто сияет, и смотреть на это без удовольствия невозможно. Значит, только ты можешь сделать её такой... лучезарной, — Рон улыбнулся. — Ради ее и твоего счастья я потерплю, мои чувства — это только моё дело…

— Рон, так нельзя, — выдавил, ещё не совсем пришедший в себя, Гарри. — Почему ты должен страдать ради меня?

— Гарри, — усмехнувшись, Рон передернул плечами. — Твоя дружба изменила мою жизнь. Я постоянно думал, что никогда не смогу найти себе друзей. Что братья? Фред и Джордж всегда вместе, Перси сам по себе, а Билл с Чарли давно ушли во взрослую жизнь. Но я встретил тебя, и ты, несмотря на известность, ничего не знал о волшебном мире. Я почувствовал себя учителем, твоим лоцманом в мире волшебников. Ты был таким же одиноким, каким я всегда себя чувствовал. Если бы ты не был Гарри Поттером, я бы все равно стал твоим другом. А все эти приключения, они придали яркость моей жизни...

— Рон, дружище, — Гарри по-братски обнял его, пытаясь избавиться от предательского комка, сдавившего горло. — Ты не злишься на меня?

— Да, — Рон выдавил подобие улыбки. — Но если ты сделаешь ей больно, я тебя убью.

— Я обещаю никогда не делать ей больно, потому что это важно и для меня, — комок стал потихоньку исчезать.

— Тогда, пошли в гостиную. Тебя ждет Гермиона, — Рон улыбнулся широко и открыто.

А вот Гермиона в данный момент их как раз и не ждала. Она металась по гостиной, умудрившись переполошить всех, находившихся там. Школьники удивленно смотрели на ползающую рядом с креслами старосту, которая отчаянно что-то искала. Гарри опустился рядом с ней и тихо спросил.

— Что ты ищешь, Герми? — его дыхание коснулось её волос. Гермиона вздрогнула и подняла голову, увидев Гарри, она покраснела. Симус и Дин хрюкнули. — Герми, так что случилось? — повторил Гарри и убрал свесившуюся ей на лоб прядь волос.

— Я потеряла сережку, — она отодвинула свои кудри и продемонстрировала маленькое розовое ухо, в котором блестела изящная золотая сережка с изумрудиком и парой брильянтов. — Мама и папа мне их недавно подарили.

— Почему ты думаешь, что она в гостиной? — вмешался Рон.

— Я долго сидела здесь, читала, и сережка могла соскользнуть с уха и упасть на пол.

— Ты в спальне смотрела? — поинтересовался Гарри и пошарил рукой под диваном.

— Смотрела.

— Она всю постель перерыла и устроила в комнате бедлам, — кивнула Лаванда.

— Это моя спальня и в ней я могу делать все, что хочу, — буркнула Гермиона.

— Но эльфам убирать-то надо, — заметила Парвати.

— Я сама уберу…

— Гермиона, — прервал ее голос Невилла. — А это не она?

— Где? — Гермиона сорвалась с места и подбежала к камину.

— Вот, — Невилл указал пальцем на ковер, где в длинных ворсинках застряла маленькая сережка.

— Да, это она, — Гермиона стала аккуратно извлекать ее.

— Интересно, а как она сюда попала? — задумался Дин. — Ты же сегодня у камина не сидела...

Гермиона безудержно покраснела, потому что мгновенно поняла, как сюда попала сережка. Гарри, похоже, тоже догадался и, потупив взгляд, рассматривал узоры на полу, цветом он вполне был под стать Гермионе. Конечно, сережка соскочила с ее уха, когда они вчера целовались, Гарри этого даже и не заметил. Повисла неловкая пауза. Дин, Невилл и Симус удивленно переводили взгляд с красного и расстроенного лица Гермионы к не менее красному, но мечтательному — Гарри. Вдруг Рон многозначительно кашлянул и молвил:

— Может ее Живоглот сюда оттащил, — Гермиона молчала, и Рон еще раз кашлянул.

— Это вполне возможно, — очнулся Гарри.

— Наверное, так оно и есть, — согласилась Гермиона и стала надевать сережку, но ее руки дрожали, и она никак не могла попасть в дырочку.

— Тебе помочь? — Гарри опять присел рядом с ней.

Гермиона молча кивнула. Гарри взял в руку украшение и поднес к уху, при этом низко наклоняясь к ее лицу. Староста вздрогнула, когда он коснулся мочки. Гарри не спешил, надевая сережку, чтобы лишний раз дотронуться до ее нежной кожи. Гермиона замерла, пока он аккуратно возился с её ухом. Симус и Дин округлили глаза, глядя на них. Многие гриффиндорцы, находившиеся в гостиной обратили к ним взоры. Ничего интересного не заметили только первоклашки. Рон из последних сил сдерживался, чтобы не сбежать, но ему нельзя показывать свои чувства, он же обещал. Когда Гарри застегнул сережку, то, как бы невзначай, провел пальцем по одной из жилок на ее шее, при этом Гермиона задрожала и вцепилась рукой в ковер. Потом Гарри нежным жестом поправил ее волосы и посмотрел в лицо девушки.

— Вот и все, — сказал он и встал, подав ей руку.

— Спасибо, Гарри, — она поднялась с пола и посмотрела на ехидные лица гриффиндорцев. — Что-то не так?

— Да нет, всё в полном порядке, — хитро сказал Дин

Гарри бросил на них грозный взгляд, и ребята сочли, что лучше будет удалиться. Когда они отходили, Симус шепнул Рону, но Гарри услышал.

— Они что?…

— Угу, — Рон кивнул.

— Ого, — Симус хихикнул.

— И давно? — поинтересовался Дин.

— Если точно, то с первого класса, — Рону было тяжело говорить. — Но поняли они это вчера.

— Так это они вчера шумели в гостиной? — сказал Симус, а Рон неожиданно испугался.

— Не знаю, — соврал Уизли.

Гарри облегченно вздохнул и повернул голову к Гермионе. Она теребила пуговицу и избегала его взгляда.

— Гарри, нам нужно поговорить, — сказала она вдруг.

— Нет проблем, — улыбнулся Гарри. — Пошли в тот угол, там спокойнее.

— Нет, — она ужасно нервничала. — Лучше у меня в комнате. Я пойду первая, а через пару минут ты.

— Ладно, — Гарри кивнул и посмотрел ей вслед.

Потом он подошел к столу Рона и Симуса, которые резались в шахматы, и стал рассеяно следить за игрой. По прошествии нескольких минут, он тихо поднялся по лестнице, перед ее комнатой немного помедлил, но взмахнул палочкой и вошел. Комната была декорирована в излюбленной гриффиндорской красно-золотой гамме, на полу лежали горы книг, на столе — десятка два свитков. Сама же Гермиона стояла у окна и смотрела на улицу. Он подошел к ней сзади и осторожно обнял ее за талию, спрятав лицо в ее пушистых волосах. Она вздрогнула, но стояла молча, скрестив свои руки поверх его. Они стояли так некоторое время, ни о чем не думая и не говоря, а наслаждаясь теплом, и ощущением друг друга. Потом, не отпуская рук, Гарри легким движением головы сдвинул её волосы с плеч и прикоснулся губами к её шее где-то под ухом, в которое недавно вдевал сережку. Гермиона сжала его руки своими, и закрыла глаза, Гарри поцеловав ее еще раз, и тихо спросил.

— О чем ты хотела поговорить?

— Я… — Гермиона уже почти забыла обо всем, но, сконцентрировавшись, произнесла. — О том, что было ночью.

— Ну… — невнятно прошептал Гарри, обжигая ее шею своим дыханием и вмиг испугавшись до дрожи в коленях — вдруг Гермиона назовет то, что было вчера случайной ошибкой

— Это все… — она запнулась. — Это было по-настоящему? — спросила вдруг она, а Гарри от удивления чуть-чуть расслабил руки на ее талии.

— Что именно? — не понимающе удивился Гарри, а сам думал о том же, и сердце его замирало.

— Ну… — Гермиона развернулась к нему в кольце рук и посмотрела в его зеленые глаза, которые постепенно становились темными, как малахит, и в них опять появился страх, когда Гермиона сказала. — То, что ты делал… то, что ты говорил… это все, правда?…И это не игра, не сон, который мне приснился? — она умоляюще смотрела на него.

— А как ты сама думаешь? — Гарри говорил тихо и ласково, чтобы скрыть внутреннее беспокойство и собраться с мыслями, поэтому он чуть наклонился и поцеловал ее в кончик носа. — Конечно, все было правдой! Со мной такого никогда ещё не случалось… — на его щеках появился смущенный румянец, что сделало его совсем юным. — Я очень счастлив и надеюсь, что ты тоже.

— Я так рада, Гарри, — Гермиона обхватила руками его за шею. — Я думала, это был сон, — шептала она ему в плечо. — Или ты просто пытался меня не обидеть, а на самом деле…

— Конечно, нет!

Гарри чуть отстранился и опять наклонился к ее лицу, коснувшись губ. Гермиона прижалась к нему ближе в надежде получить еще один незабываемый поцелуй. С недавно приобретенной уверенностью, он сжал руки на ее талии и поцеловал, рискуя проникнуть глубже, чем раньше. Ноги Гермионы подкосились, она не упала только благодаря его рукам, крепко державшим её. Вцепившись в его свитер, она боялась отпускать Гарри. Они целовались долго и неистово, временами забывая дышать. И вновь Гарри с потрясшей его ясностью осознал, что теперь она для него самое дорогое и ценное, что есть на свете. Она — самое уязвимое место и самая большая радость в его жизни — главное, чтобы враг этого не узнал. Он будет ее охранять и защищать, во что бы то ни стало. Постепенно он смягчил поцелуй и отстранился от нее, а Гермиона все еще стояла с закрытыми глазами, цепляясь за него. Гарри наклонился к ее уху и прошептал.

— Теперь ты веришь?

— Да, — еле прошептала она. — Я люблю тебя.

— Я тоже… — Гарри погладил ее по волосам. Вдруг у него в животе раскатисто заурчало, Гарри хихикнул ей в макушку. — Похоже, мой желудок требует плотного обеда взамен завтрака.

— Тогда пошли, скоро будет обед, — Гермиона отстранилась от него, тоже смеясь.

— Пошли.

Гарри взял ее за руку и повел в гостиную. Естественно, их появление вызвало бурю эмоций, но после парочки грозных взглядов новой старосты школы, гриффиндорцы утихли и занялись своими делами. Гарри с Гермионой подошли к Рону, который внимательно изучал новое расписание.

— У нас завтра зельеваренья со слизеринцами, — чересчур оживленно сказал он. — Интересно, как преподает Ральф?

— По крайней мере, ему нужно быть осторожным со Слизерином, — напомнил Гарри.

— Может, мы не потеряем много очков за эту неделю, а даже немного приобретем, — с надеждой вздохнул Рон.

— Если ты будешь хорошо учить, то можешь получить их и у Снейпа, — заметила Гермиона.

— Ну, вот, например, ты хоть раз получала у него очки? — спросил Гарри.

— Это было давно, — уклончиво ответила она.

— Вот видишь.

— Какие еще завтра предметы? — сменил тему Гарри.

— Полный кайф, — воскликнул Рон. — Первый урок — зельеваренье, потом уход за магическими существами, причем с Рейвенкло...

— С Рейвенкло? — удивился Гарри. — Это странно. Ведь нас с ними ставили только на заклинаниях.

— Ты что из-за Чжоу? — догадался Рон. — Но ее же не будет, она же старше

Гарри помрачнел. У него сложились не очень хорошие отношения с Рейвенкло. В прошлом году он сильно поругался с Чжоу. Она решила сделать все, чтобы завоевать Гарри, но оказалось, что любви в этом было немного, а преобладало желание продемонстрировать всем, что за ней бегает сам Гарри Поттер, что невероятно льстило девушке. Это взбесило Гарри, и он накричал на Чжоу, после чего они больше не разговаривали.

— … и, в довершении…- продолжал Рон тоном ярмарочного фокусника — После обеда — Прорицание!

— На полный желудок не так уж плохо слушать Трелони, — заметил Гарри.

— Я же вам говорила, переходите на более важные предметы, — настаивала Гермиона. — Вы С.О.В. по Прорицанию еле сдали.

— Как же еле-еле, — хмыкнул Гарри. — Мы же получили высший балл.

— Потому что все придумали сами, — заметила Гермиона. — Вы же не собираетесь до выпуска придумывать глупые предсказания.

— А почему бы и нет? — улыбнулся Рон.

— Нужно заниматься более полезными вещами…

— Зельевареньем, что ли? — перебил ее Рон, лениво растянувшись в кресле.

— Да, хотя бы, — Гермиона надула губы.

— Герми, мы и так в этом году взяли по дополнительному предмету, — успокоил ее Гарри.

— Знаю, знаю, — покачала головой Гермиона. — Я рада, что вы немного одумались, но все же можно было выбрать это раньше. Теперь вам все начинать сначала…

— Со всеми остальными гриффиндорцами, кстати,- заметил Гарри.

— Изучение маглов в этом году выбрали практически все, — гордо сказал Рон.

— А вот арифмантику только Гарри и, к моему удивлению, Невилл.

— Он мечтает создать заклинание, способное помочь ему отомстить за родителей, — тихо сказал Гарри, чтобы никто посторонний не услышал.

— Мне очень жаль его, — грустно сказала Гермиона и покосилась на Невилла. Он играл в шахматы.

— Он не заслужил таких страданий, — согласился Гарри и посмотрел на Хедвигу.

Сова села ему на плечо и бросила газету на колени. Заголовок гласил «Нападения на вокзале Кинг-Кросс». Гарри схватил газету и напряженно всмотрелся в текст.

— Что там? — поинтересовалась Гермиона.

— Про нападение на вокзале, — ответил Гарри, пробегая глазами по строкам.

— Читай, — напряженно попросил Рон.

— Сейчас…

Нападение, случившиеся вчера утром на вокале Кингс-Кросс, откуда, как всем известно, отбывают ученики в школу чародейства и волшебства Хогвартс, было спланировано заранее. Именно так заявил сегодня начальник отдела Магических преступлений Джон К. Ф. Ральф…

— Что значат эти инициалы? — удивился Рон.

— Наверное, это инициалы его отца, — ответил Гарри. — Ральф мне сказал, что имя его отца под заклятием. Все, кто его знают, не могут назвать.

— Ладно, Гарри читай дальше, — отрезала Гермиона.

На вокзал было направлено подразделение мракоборцев, переодетых в магловскую одежду. Однако они не смогли предотвратить нападение. Пожирателям удалось проникнуть на вокзал, что повлекло за собой серьёзные разрушения. Во время этой стычки погибло несколько волшебников из состава мракоборцев, и большое количество маглов.
Радует то, что школьникам удалось благополучно добраться да поезда, а потом целыми и невредимыми доехать до школы. Здесь нужно отдать должное находчивости самого директора Хогвартса. Несмотря на разногласия между ним и Министром магии, Альбус Дамблдор сумел убедить Министра обратиться за помощью к маглам и заказать два десятка магловских вертолетов. Они охраняли экспресс всю дорогу. По нашим данным вокзалу Кингс-Кросс был нанесен значительный ущерб, но за ночь усилиями специальных магических отрядов, он был восстановлен. У маглов, оказавшихся на вокзале во время этого происшествия, была модифицирована память. Остальным маглам была подана информация о совершённом террористическом акте. Сейчас охрана жизненно-важных мест усилена вдвое. Вызваны так же некоторые магические существа для охраны Министерства. Наши доблестные мракоборцы держат всё под контролем, и лично Министр магии обещает гражданам, что ничего подобного больше не повторится. Однако передвижения по стране могут быть сопряжены с некоторыми трудностями, поэтому нас просили уведомить всех жителей Англии, по возможности, избегать длительных поездок…

— М-да, — протянул Рон. — Надеюсь с Чарли все в порядке.

— Интересно, какая следующая цель Пожирателей, — Гарри откинул голову на спинку кресла. — Уверения Министра магии выглядят забавно.

— А ты говорил с Дамблдором о Темном Лорде? — шепотом спросила Гермиона.

— Еще нет, но думаю, он и сам все знает. Ему сообщил Ральф, — так же тихо ответил Гарри, и закатил глаза, потому что к ним приближались братья Криви.

— Привет, Гарри, — сказали они в один голос.

— Привет, — буркнул он в ответ.

— Знаешь, мы хотели тебя спросить, — возбужденно начал Колин. — Когда начнутся настоящие тренировки? Мы ждем их все лето!

— И выбрал ли ты вратаря?

— Тренировки начнутся недели через две, а вратаря я пока не нашел, — спокойно ответил Гарри.

— Ну, ты обязательно подумай, — так же радостно сказал Денис.

— Мы тебя не подведем, оправдаем надежды, — улыбнулся Колин.

— Мы так счастливы играть под началом знаменитого Гарри Поттера! — Гарри скривился, словно от зубной боли.

— Ты же самый лучший ловец, — добавил Денис.

— Мы должны выиграть в этом году! — заявил Колин.

— Конечно, должны, — подбодрил его Рон, с усмешкой поглядывая на капитана.

— Угу, как же! Особенно, на моей пострадавшей метле, — пробубнил Гарри.

— Я и говорю, закажи новую, — заворчал Рон.

— Хорошо, я подумаю, — согласился Гарри.

После обеда троица просто гуляла и наслаждалась последним свободным днем. При Роне Гарри старался быть осторожнее с Гермионой, чтобы лишний раз не ранить друга. Радовал тот факт, что Гермиона, кажется, ничего не подозревала.

«Рон заслуживает самой лучшей девушки, самой красивой в школе!» — с энтузиазмом думал Гарри, совершенно не представляя, как это может осуществиться.

Ложась спать, все они предвкушали начало нового года, в течение которого их будут учить более серьезной и даже высшей магии. Нужно будет решить, на какую специализацию идти. Гермиона этот вопрос уже для себя определила и выбрала трансфигурацию, хотя прекрасно знала и все остальные предметы. Как ни пытались Гарри с Роном уговорить ее идти на Защиту от Темных сил, она наотрез отказалась. «Стать мракоборцем, не моя цель» — заявляла она, но в будущем обстоятельства окажутся сильнее и всё же заставят ее изменить решение.